Пехотинец в Сталинграде. Военный дневник командира роты вермахта. 1942–1943

После того как старик перевел мои слова, от дальнего угла отделились семеро солдат. Их отправили наверх, где разоружили. В это время ко мне вниз спустился и унтер-офицер Павеллек. Уроженец Силезии, он говорил по-польски и мог донести до этих людей то, что я хотел им сказать. Я почувствовал, как эти несчастные создания испытали явное облегчение, когда поняли, что мы, немецкие солдаты, не ведем себя так, как это описывала их пропаганда[11]. Павеллек распорядился, чтобы старик поддерживал в помещении спокойствие и порядок. Когда мы вернулись на первый этаж, я убедился, что мы захватили в плен семнадцать русских. Еще примерно двадцать отошли к следующему кварталу зданий. Фельдфебель Гроссман и лейтенант Фухс сразу же закрепились на той стороне здания, что смотрела на восток. Мы с облегчением убедились, что все наши потери составили только три человека ранеными и ни одного погибшего[12].

Было почти 17.00. Оба штурмовых орудия выжидали на замаскированных позициях в готовности отразить удар противника с любого направления. В это время наши соседи слева[13] тоже пошли вперед рядом с нами.

В нашем секторе почти не было слышно звуков боя. Я спустился к нашим чудесным помощникам.

– Герр Хемпель, от имени моих солдат я хотел бы от всего сердца поблагодарить вас за великолепно организованную поддержку. Вы сами можете убедиться, что ваше вмешательство обеспечило чудесный исход.

– Герр Холль, мы только выполняли свой долг, так же как и вы и ваши люди.

– Вы действовали превосходно. Но как насчет завтра? С вашей помощью нам было бы гораздо легче идти вперед.

– Вы абсолютно правы. Я доложу своему командиру и постараюсь узнать, можем ли мы поддержать вас завтра. Если нам разрешат это, мы сможем быть здесь завтра, но не раньше 09.00.

– Ничего, главное, чтобы вы вообще появились. Следует ли мне доложить вашему командиру, насколько значительной была помощь с вашей стороны?

– В этом нет необходимости. Наш командир знает, что мы выполняем свой долг.

– Что ж, надеюсь, что до завтра. Всего хорошего!

– Данке! И вам того же!

Взревели моторы, и оба штурмовых орудия медленно покатили назад, в тыл. Хотелось надеяться, что завтра мы снова увидим их.

Я пошел назад в жилой дом и подошел к лейтенанту Вайнгартнеру, который вместе с унтер-офицером Павеллеком допрашивал русских пленных.

– Ну, Ули, что пленные могут рассказать о себе?

– На самом деле не так уж много, они мало что понимают. Они силами примерно сорока человек обороняли это здание. Ими командовал лейтенант. Когда штурмовые орудия начали стрелять, лейтенант и примерно половина его людей отошли.

– Тогда сегодня ночью нам следует быть особенно осторожными. Неметц, вы уже знаете наших соседей слева. Возьмите трех человек – фельдфебель Гроссман назначит, кого именно, – и отведите к ним пленных. У нас нет солдат, чтобы отправить их с пленными. Скажите оберст-лейтенанту, что нам необходим здесь каждый из наших людей.

Ули был доволен:

– Фантастика, Берт! Все сработало как по нотам. Я не думал, что мы сможем продвинуться сегодня хотя бы еще на метр. Но когда вы появились здесь с двумя штурмовыми орудиями, все прошло почти как во время учений!

– Да, Ули, но с одной небольшой разницей: раньше мы никогда не имели возможности попробовать действовать таким образом и не отрабатывали этого. Надеюсь, что лейтенант Хемпель появится здесь и завтра. Прямо за этим зданием находится пересечение улиц, и я не знаю, успели ли вы заметить: чем ближе мы продвигаемся к Волге, тем более прочные здания попадаются на нашем пути. Здесь уже нет деревянных домов. Для нас это означает, что теперь нам придется действовать более осторожно. Ведь противник может прятаться за любой стеной, в любом подвале или на верхних этажах домов. Надо убедиться, что впереди нас все в порядке, и не будет неприятных сюрпризов. В вашем распоряжении унтер-офицер Павеллек. Я с Вильманом отправляюсь на КП батальона, чтобы представить доклад майору.

– Ясно! Будьте осторожны, Берт!

Направляясь с Вильманом обратно на батальонный КП, я бросил взгляд на часы. Было уже пять часов пополудни. Часть пути я проделал по тому же маршруту, где сегодня проходил наш бой (постоянно озираясь вокруг, так как никто не мог точно знать, не надумают ли иваны вернуться), где моим товарищам пришлось пролежать несколько часов. Это была удручающая картина: мертвые тела, которые уже начали разлагаться, одинокие печи и оставленная посуда, лежащая рядом с местами затухших пожаров. Повсюду тлеющие срубы. Такая степень разрушений могла быть достигнута только в результате бомбежек. Артиллерийским обстрелом этого добиться было невозможно. Было все еще светло, когда я добрался до штаба батальона. Он все так же располагался в здании бывшей женской тюрьмы ГПУ. Я нашел своего командира майора Циммермана на прежнем месте, там, где он был и в день накануне.