Пехотинец в Сталинграде. Военный дневник командира роты вермахта. 1942–1943

Я почувствовал себя так, будто никогда и не покидал своего подразделения, будто я не возвращался сюда сутки назад. Когда майор зашел в помещение, я испугался. Он выглядел именно так, как описывал лейтенант Шулер, когда приходил сегодня днем ко мне на КП. Лицо моего командира было желтым, как лимон, он выглядел вялым и явно страдал от жара. Я отсалютовал командиру:

– Я хотел бы доложить, что с помощью двух штурмовых орудий мы достигли цели атаки. Задача выполнена!

Майор заставил себя улыбнуться; я видел, что он с трудом может говорить.

– Данке, Холль. Давайте ваш доклад.

Я описал, как прошел день. Он внимательно слушал меня.

– Шулер уже доложил, какой была обстановка на вашем участке, когда вернулся с вашего КП. Посыльные тоже были здесь несколько раз. Мы делали все, чтобы попытаться обеспечить вас хоть какой-то поддержкой, но ваши запросы постоянно отвергались. Южнее нас образовалось полукольцо, которое упирается прямо в берег Волги, и его нужно было ликвидировать сегодня. Надеюсь, так и случилось, потому что это означало бы, что завтра в ваше распоряжение предоставят тяжелую технику[14].

– Я тоже надеюсь на это, господин майор. Для нас все еще очень важно и завтра снова иметь при себе оба штурмовых орудия. Нет более эффективной помощи, если бой идет в городской застройке на ближних дистанциях. Лейтенант Хемпель собирался постараться прибыть к нам и завтра тоже. Я считаю, что очень важно, чтобы и в полку, и в дивизии понимали значение такой поддержки.

– Я сделаю все возможное, Холль.

– Благодарю, господин майор.

– Да, Холль, все это ударило по мне очень тяжело, если вы уже заметили. Помимо желтухи и лихорадки, я еще чувствую себя совершенно измотанным. По распоряжению врачей сегодня вечером мне придется оставить батальон на несколько дней. Меня заменит майор профессор доктор Вайгерт. Вы уже знакомы с ним со дней формирования дивизии в Кенигсбрюкке. Вот уже какое-то время он находится в командирском резерве[15], и я надеюсь, что он привезет с собой нескольких офицеров.

– Они нам очень понадобятся, господин майор. Разрешите поговорить с лейтенантом Шулером, герр майор?

– Да, пожалуйста.

Я вышел в соседнее помещение, так же скудно освещенное, как и комната, в которой я только что был. Здесь располагался штаб батальона. Лейтенант Шулер составлял ежедневный доклад для штаба полка. Один из солдат пытался установить связь по полевому телефону. Вся эта деятельность очень напоминала работу какой-нибудь канцелярии мирного времени, за исключением лишь того, что внешне все выглядело здесь совершенно по-другому.

Я поздоровался с фельдфебелем Рупрехтом, который вот уже в течение нескольких лет был душой штаба, и с другими товарищами, которых не видел прошлым вечером. Наше дружелюбие не было показным. Все мы знали, что пришлось испытать каждому из нас.

– Йохен, дай мне чего-нибудь поесть. Я умираю от голода. – Мой желудок напоминал мне о своих правах. На протяжении всего минувшего дня я предпочитал их игнорировать.

– Сказано – сделано, Берт! Мы пытаемся установить связь с полком, чтобы командование заполучило для нас на завтра штурмовые орудия. Но сейчас линия не работает.

Стриппенцихер[16], как непочтительно называли наших связистов, доложил адъютанту, что связь с полком установлена.

Лейтенант Шулер взял телефонную трубку:

– Говорит командный пункт 2-го батальона. Прошу на связь обер-лейтенанта Крелля.

Я с удивлением прислушался к последней фразе. Мой старый друг Руди Крелль вернулся в полк?

Этот лерге[17] из Бреслау занимал должность дивизионного О2 (2-й офицер для поручений). Я собирался спросить у Йохена, когда Крелль вернулся в полк.

Снова заговорил лейтенант Шулер:

– Добрый вечер, герр обер-лейтенант. Нет ли поблизости господина оберст-лейтенанта Мюллера? Майор Циммерман хотел бы переговорить с ним. Как дела у нас? Сейчас лучше, чего нельзя было сказать еще несколько часов назад. К вам вот-вот должен прибыть наш посыльный с ежедневным рапортом. Подождите минуту. У меня здесь есть кое-кто, кто хотел бы поговорить с вами.

Увидев, что я подаю ему знаки, Шулер передал мне трубку.

– Приветствую вас, дорогой Руди!

Короткое молчание на другом конце, а потом веселый голос ответил:

– Ого! Берт! Нам сообщили вчера вечером, что вы вернулись. Я уже переговорил о вас с оберст-лейтенантом Мюллером. В связи со значительной нехваткой в штате офицерского состава, которую мы испытываем в последние несколько дней, мы рады любому пополнению, особенно из числа старых, опытных товарищей.

– Как давно оберст-лейтенант Мюллер командует нашим полком?

– Около двух недель. Оберст (полковник) Гроссе и его адъютант обер-лейтенант Кельц сейчас в отпуске дома. Из офицерского резерва к нам временно прислали оберст-лейтенанта Мюллера, а меня, как офицера нашего полка, назначили к нему адъютантом.

– Кто еще там с вами?

– Обер-лейтенант Полит и лейтенант Хофманн.

– Я знаком с обоими, Руди. Нам придется прервать разговор, потому что нашим командирам нужно поговорить. Берегите себя, старик! Скоро увидимся.