Пехотинец в Сталинграде. Военный дневник командира роты вермахта. 1942–1943

Утром 29 января передо мной вновь лежал весь наш участок фронта. Ночью ничего так и не произошло. Тем не менее я чувствовал, что конец уже близок. Наверное, и мои товарищи испытывали то же ощущение, но мы не говорили об этом вслух. Перед нами была поставлена задача, и мы должны были выполнить ее.

Марек проинформировал меня, что в последнюю ночь противник атаковал севернее и южнее от нас с применением тяжелого вооружения и танков. Наши потери там были очень высоки, но ценой сверхчеловеческих усилий нашим последним оставшимся в строю товарищам удалось отразить удары. Никто не говорил о капитуляции. Этот вопрос нас не касался. Там, наверху, они могут решать, поступать так или иначе, поскольку они несут весь груз ответственности за происходящее.

Мои глаза устали от долгого наблюдения в бинокль. Как бы желая проучить себя самого, я снова (уже не помню, в который раз) пересчитал тела убитых врагов вокруг нас и на фронте перед нами. Их было двадцать три. Одного-единственного танка было бы достаточно для того, чтобы разнести рубеж, который мы отчаянно и безнадежно обороняли. Вместо этого наши оппоненты, теряя время, вновь и вновь посылали против нас пехоту. Они не спешили использовать свой шанс. Но в конечном счете это вряд ли что-нибудь изменит. Горстка все еще сражающихся солдат ничего не значит на этом этапе сражения. Когда-то гордая и победоносная армия продолжала держаться, но каждый чувствовал, что всему уже настал конец.

Русские позволяли себе так же тянуть время, потому что на моем участке ничего не произошло и 29 января. Мы не знали о том, как обстояли дела на прочих участках, особенно в южном котле, где находился наш командующий Паулюс, не знали, продолжают ли там держать оборону.

Наши пайки снова были урезаны. Одна буханка хлеба и три четверти коробки шока-колы прислали на двадцать три человека. Только теплый бульон продолжали присылать в прежних количествах, потому что талого снега все еще было в достатке.

Но теперь нам приходилось прикладывать усилия, чтобы найти там пятнышки жира и кусочки конины.

Мои солдаты не держали на меня зла. Они без упреков продолжали выполнять свои обязанности, поскольку видели, что я тоже напрягал последние силы и ничем не выделялся среди них. В те последние дни «товарищество» стало для нас не просто словом, мы на самом деле жили им! Я думаю, что лишь тот, кому довелось пережить ту же или похожую ситуацию, может знать истинное значение слов «товарищ» и «товарищество». Каждый человек проявил свою суть. Ничего больше не имело значения: ни звание, ни общие пустые фразы, ни малейшая выгода. Лишь безусловная ответственность конкретного человека перед теми, кто его окружает.

30 января

Сегодня, 30 января, Третий рейх отмечает 10 лет своего существования[65]. В то время, когда он был создан, мне было всего 14 лет. И я участвовал во всем с энтузиазмом и искренней верой. В 18 лет я добровольцем вступил в ряды пехоты. Я верил в будущее моего народа и до сих пор твердо в него верю. Если наши действия и понесенные жертвы помогли не допустить тот красный поток, что называется «большевизм», до Европы и ее народов, значит, эти действия не были напрасными[66]. Надеюсь, что наш народ выживет в этой войне!

В этот памятный день противник решил устроить для нас особое представление. Повсюду, насколько я мог слышать со своего КП, доносились звуки «бум». Самые разнообразные калибры были нацелены на одну мишень, на северный котел. И нас тоже не оставили в стороне. Они, наверное, серьезно рассчитывали покончить с северным котлом в день 30 января. Мне оставалось лишь проверить, не понесла ли моя рота потерь в тот вечер при этом «крещении огнем», убедиться в том, что мы пережили его. Нам было понятно, что противник решил облегчить себе труд, после того как, пообщавшись с нами, он оставил на поле боя такое количество мертвых тел, которое показалось ему достаточным. И все же у нас еще оставалось немного патронов, чтобы сыграть свою небольшую партию. Что касается меня, то я был абсолютно уверен, что последнюю пулю приберегу для себя. Но пока для этого не пришло время.

31 января

Как оказалось, вчера противник не сумел добиться своей цели. Марек докладывал, что потери были высоки, но там, где еще оставались немецкие солдаты, они удержали позиции и отбили атаку. Он добавил: «Все пребывают в состоянии настоящего уныния». И мы чувствовали себя примерно так же.

У Марека была еще одна новость: наш командующий был произведен в фельдмаршалы[67]. Кроме того, вчера вечером Геринг выступил с обращением к немецкому народу по радио и сравнил наше сражение под Сталинградом с битвой, которую вел царь Леонид у Фермопил. На мой взгляд, сравнение было безвкусно, и я разочаровался в нашем рейхсмаршале. Мы сражались, сколько могли, но были уже списаны со счетов нашим вышестоящим командованием.

1 февраля