Пехотная баллада

— У бедных крестьянок? — уточнила Полли, и сердце у нее сжалось. — И потом, там везде солдаты.

— На поле боя мы тем более не найдем платье, — сказала Тьют.

Джекрам рассмеялся, встал, сунул пальцы за пояс и ухмыльнулся.

— Я же сказал, парни. Вы ни черта не знаете о войне.

…в том числе, что у нее есть граница.

Полли сама не знала, что ожидала увидеть. Наверное, людей и лошадей. А она-то думала, что идет бой не на жизнь, а на смерть. Но ведь нельзя драться круглые сутки — значит, должны быть палатки. Они тянулись, докуда хватало глаз. Полли даже и не представляла, что армия на марше — это огромный кочевой город. Работодатель в нем был лишь один, и на местных фабриках производили только трупы, но, как и все города, он привлекал… горожан. Откуда-то слышался детский плач, сбивавший Полли с толку. Вот уж чего она не ожидала. Как не ожидала грязи. И густых толп. Повсюду горели костры и пахло едой. В конце концов, армия сидела в осаде, люди обустраивались как могли.

Спуститься на равнину в потемках было нетрудно. С сержантом пошли только Полли и Маникль. Джекрам сказал, что большая компания будет слишком заметна. Вокруг, конечно, ходили патрули, но внимание у них изрядно притупилось из-за однообразия. И потом, союзники не ожидали, что кто-нибудь попытается проникнуть в долину — по крайней мере, маленькими группами. Вдобавок мужчины в потемках производят гораздо больше шума, чем женщины. Отряд обнаружил одного борогравского часового в темноте по звуку, который он издавал, пытаясь языком извлечь крошку из зубов. Зато другой обнаружил их самих, когда они подобрались к палаткам на вержение камня. Солдат был молод, а потому еще не утратил бдительности.

— Стой, кто идет? Друг или враг?

На арбалете сверкнул отблеск огня из походной кухни.

— Видите? — шепнул Джекрам. — Сейчас мундир твой — друг твой. Небось рады, что сохранили его?

Он вразвалочку шагнул вперед и сплюнул табачную жвачку прямо под ноги часовому.

— Меня звать Джекрам, — сказал он. — Сержант Джекрам. Что касательно остального… решай сам.

— Сержант Джекрам? — переспросил парень, и у него отвисла челюсть.

— Да, дружок.

— Тот самый, который убил шестнадцать вражеских солдат в Зопском сражении?

— Всего десять, парень, но все-таки приятно, что ты об этом знаешь.

— Тот самый Джекрам, который пронес генерала Фракка четырнадцать миль по вражеской территории?

— Да.

Часовой ухмыльнулся, блеснув в темноте зубами.

— Мой папаша дрался с вами в Блундерберге!

— Да уж, битва была что надо, — подтвердил Джекрам.

— Нет, он имел в виду кабак. Он опрокинул вашу кружку, а вы двинули ему в рожу, а он пнул вас по шарам, а вы дали ему под дых, а он подбил вам глаз, а вы врезали ему столом, а когда он очнулся, ребята весь вечер поили его за то, что он почти три раза по вам попал, сержант. Он каждый год об этом вспоминает в тот самый день, когда напье… когда воспоминания одолеют.

Джекрам ненадолго задумался, а потом ткнул в парня пальцем.

— Джо Хубукурк?

Улыбка расширилась так, что Полли испугалась, не отвалится ли у молодого человека полголовы.

— Он прямо прыгать от радости будет, когда я скажу, что вы его помните, сержант! Папаша говорит — там, где вы нужду справите, трава не растет!

— Ну, что я могу на это сказать, — скромно заметил Джекрам.

Парень нахмурился.

— А папаша думал, вы померли, сержант, — сказал он.

— Спорю на шиллинг, что нет, — ответил Джекрам. — Как тебя звать, парень?

— Ларт, сержант. Ларт Хубукурк.

— Рад, что служишь?

— Да, сержант, — верноподданно ответил Ларт.

— Мы тут прогуляемся, парень. Передай папаше привет.

— Обязательно, сержант! — парень стоял по стойке «смирно», как в почетном карауле. — Это такая честь для меня, сержант!

— Вас правда все знают? — шепотом спросила Полли, когда они отошли.

— Многие. По крайней мере, на нашей стороне. Не сочтите за похвальбу, но большинство врагов, которые мне попадались, не знают уже ничего.

— А я и не думала, что здесь будет так, — произнесла Маникль.

— Как?

— Тут женщины и дети! Лавки! Я чую запах свежего хлеба! Похоже… на город.

— Да, но то, что нам нужно, стоит не на главной улице. За мной, парни.

Сержант Джекрам воровато нырнул в проход между двумя грудами ящиков и оказался рядом с кузней. Во мраке рдел горн.

Здесь стояли палатки с откинутыми пологами. При свете фонарей работали оружейники и седельщики, в темноте мелькали тени. Полли и Маникль уступили дорогу мульему каравану. Каждый мул был нагружен двумя бочонками — но все они посторонились, пропуская Джекрама. Наверное, они тоже знакомы, подумала Полли. Похоже, сержант действительно знает всех и каждого.

Джекрам шел как человек, которого ждут великие дела. Он приветствовал сержантов кивком, лениво отсалютовал нескольким попавшимся по пути офицерам, а всех остальных просто не замечал.

— Вы здесь уже были, сержант? — спросила Маникль.

— Нет.

— А откуда же вы знаете, куда идти?

— Вот именно, парень. Я тут не был, но я знаю, что такое военный лагерь, особенно когда успеешь окопаться… — Джекрам принюхался. — А, вот оно. Вы двое ждите тут.