Пехотная баллада

– …а теперь вы послушайте, лейтенант, – говорил Тауэринг. – Не вижу ничего позорного в том, чтобы поставить точку. Князь скоро вас выследит, потому что теперь это дело чести. Но если вы пойдете со мной, я прослежу, чтобы с вами обошлись помягче. Поверьте, ничего хорошего не будет, если вас поймают драгуны. Им недостает чувства юмора…

– Чай готов, – сказала Полли.

– Спасибо, Перкс, – сказал Блуз. – Думаю, мы можем, по крайней мере, развязать сержанту Тауэрингу руки.

– Да, сэр, – ответила Полли. Это значило «нет, сэр».

Пленный подставил связанные запястья, и Полли неловко потянулась к ним ножом, держа кружку перед собой, как оружие.

– Толковый у вас парень, лейтенант, – заметил Тауэринг. – Он думает, я сейчас выхвачу у него нож. Славный мальчик.

Полли разрезала веревку, быстро отдернула руку с ножом и осторожно протянула кружку.

– А чай он принес чуть теплый, чтобы не обжечься, когда я плесну из кружки ему в лицо, – продолжал Тауэринг. Он устремил на Полли пристальный и честный взгляд прирожденного мерзавца.

Полли достойно выдержала его.

– Ах, да. У тех ребят из Анк-Морпорка в повозке есть маленький печатный станок. Они сейчас на той стороне реки, – сказал Тауэринг, продолжая смотреть на Полли. – Газетопечатание, мол, повышает боевой дух. Они послали картинку в город через клик-башню. Не спрашивайте как. Отличная картинка. «Отважные «мальцы» всыпали злобенским «старикам» – вот что они написали. Забавно: похоже, они не поняли, что имели дело с князем. Но мы-то знаем!

Его голос зазвучал еще дружелюбнее.

– Слушайте, парни. Я такой же пехотинец, как и вы. Я тоже не прочь посмеяться, когда кто-нибудь выставляет драгуна дураком. Поэтому идемте со мной, и я уж позабочусь, чтобы завтра, по крайней мере, вам не пришлось спать в кандалах. Это лучшее, что я могу предложить, – он отхлебнул чаю и продолжал: – Во всяком случае, поверьте, остальному Десятому полку повезло гораздо меньше. Говорят, его просто стерли с лица земли.

Выражение лица у Полли не изменилось, но в глубине души она сжалась в комочек. Гляди в глаза, гляди в глаза.

Врешь. Врешь.

– Стерли с лица земли? – переспросил Блуз.

Тауэринг отшвырнул кружку. Левой рукой он выбил арбалет у Гум, правой вырвал у Игорины саблю и с размаху полоснул изогнутым лезвием по веревке, стягивавшей ноги. Все произошло быстро; прежде чем кто-нибудь успел сообразить, что случилось, Тауэринг вскочил, ударил Блуза по лицу и обхватил за шею.

– Ты был прав, малыш, – сказал он Полли через плечо лейтенанта. – Как жаль, что ты не офицер, правда?

Остатки разлитого чая впитывались в землю. Полли медленно потянулась за арбалетом.

– Стоять! Один шаг, одно движение – и я перережу ему глотку, – предупредил Тауэринг. – Поверьте, это будет не первый офицер, которого я убью…

– Но мне в отличие от мальчишек наплевать.

Пять голов повернулись.

Среди зарослей стоял Джекрам, озаренный пламенем далекого костра. Он держал в руках лук Тауэринга, натянув тетиву до предела, и целился прямо в злобенца, как будто не замечая, что на пути находится голова Блуза. Лейтенант закрыл глаза.

– Ты выстрелишь в собственного командира? – уточнил Тауэринг.

– О да. Поверь, это тоже будет не первый офицер, которого я убью, – сказал Джекрам. – Ты никуда не пойдешь, дружок. Не пойдешь, а сядешь. Своей волей или нет – мне все равно.

Лук скрипнул.

– Ты блефуешь.

– Клянусь, я не из тех, кто грозит попусту! Кажется, нас забыли представить? Меня зовут Джекрам.

У Тауэринга изменилось выражение не только лица, но и тела. Он уменьшился ростом, как будто каждая клеточка тихонько сказала своей соседке: «О черт…» Сержант слегка обмяк и чуть-чуть ослабил хватку…

– А можно…

– Поздно, – сказал Джекрам.

Полли не суждено было забыть звук, с которым стрела попала в цель.

Наступила тишина. Потом послышался глухой удар: тело Тауэринга наконец потеряло равновесие и рухнуло наземь.

Джекрам осторожно отложил лук.

– По крайней мере, он успел узнать, кого пытался провести, – сказал он, как будто ничего не произошло. – Жаль, черт возьми. А казался приличным человеком. Осталось еще пойло, Перкс?

Лейтенант Блуз очень медленно поднес руку к уху, которое пробила стрела по пути к мишени, и отстраненно взглянул на кровь.

– Простите, сэр, – весело сказал Джекрам. – Шанс был всего один, ну, я и подумал – в мякоть, быстро заживет. Проденете золотую сережку, сэр, и будет писк моды. Ну… большую золотую сережку. Не верьте всей этой брехне про «Тудой-сюдой», – продолжал он. – Лично я люблю, когда становится жарко. Теперь мы… кто-нибудь скажет, что нам теперь делать?

– Э… похоронить убитого? – предположила Игорина.

– Да, но сначала стяни с него сапоги. Ноги у него маленькие, а злобенские сапоги намного лучше наших.

– Красть сапоги у мертвеца, сержант? – уточнила Гум, все еще не оправившаяся от ужаса.