Пекло 3

– Сколотите мне гроб для него, – велела Зена, вытирая пальцы о грудь одного из мужчин.

В глаза им она не смотрела. Лиц не запоминала. Только приказывала, наблюдая, как они делают гроб для ее отца, как укладывают тело. Она держала в одной руке банку со спрятанным туда мозгом. Он плавал тогда еще в обычной воде, демонстрируя всю свою гниль, но Зена его и так любила, с нежностью прижимая к груди.

Когда ее слуги были готовы заколотить ящик, именуемый гробом, она их остановила, чтобы в последний раз посмотреть на отца. По останкам сложно было угадать черты лица, но она хорошо их помнила.

– Я люблю тебя, – сказала она, опуская ему под руку плюшевого зайца, и отступала.

Она не знала, не могла вспомнить, что из игрушек она любила больше всего, но этот глупый розовый заяц с белым животиком лучше всего сохранился.

– Я люблю тебя! – выдал механический голос зайца, повторяя ее слова, когда лопата пробила крышку гроба.

– Ебана хуйня, – заявил Кирк, сплевывая на песок и отступая. Вид растрепанной серой игрушки его совсем не вдохновлял.

Ломиться к мертвецам вот так, еще и тревожить их тайны, со странными посланиями в игрушках ему совсем не хотелось. Дернув плечом, он покосился на Шефа. Трупов и скелетов он никогда не боялся, но глумиться над мертвецами не любил.

– Может, мы тут как-нибудь аккуратней? – спросил он.

Шеф пожал плечами. Он просто не представлял, как аккуратно извлечь тело, чтобы посмотреть, что прячется под ним.

Эти двое и слова, записанные много лет назад, заставили Зену остановить паука.

– Он единственный, кто любил тебя, – напомнила ей Карин, с трудом сохраняя самообладание.

Она слишком ясно видела намерения Зены, понимала, что та задумала, и точно знала, что Олли не переживет взрыв, который Зена им всем уготовила, а еще она знала, что, если взмолится, если начнет просить о пощаде, та никогда ее не послушает – назло взорвет там все, не оставив от дерева и щепок.

– Неужели ты хочешь уничтожить последнее, что от него осталось? – спросила Карин, хоть и видела, как в Зене вспыхивает яркий голубой свет.

– Заткнись! – рявкнула все же Зена, вцепилась Карин в шею и дернула ее с такой злобой, что паук в воздухе вздрогнул, описав петлю.

– А это что за херня? – спросил Шеф, заметив красный огонек.

Кирк обернулся. Странное нечто было так близко, что он испугался. Оно дернулось прямо на него. Он даже подумать не успел, руки сами перехватили лопату и ударили по непонятному механизму. Лопасти пропеллера ударились об лопату со зловещим скрежетом. Треснувшая камера перестала работать, контакт с «пауком» был потерян.

– Не-е-ет! – взвыла Зена, в бессильном гневе ударив Карин по лицу. Ее совсем не волновало, что Карин не может пошевелиться. Она хотела уничтожить хоть кого-то, но вид разбитой губы, которая должна потом принадлежать ей, отрезвляла, заставляя отступать.

– Ненормальная. Ты настоящая маньячка, – говорила Карин, с ужасом глядя на саму себя со стороны.

Она уже не могла точно сказать, была ли она человеком или сама превращалась в какой-то ИИ, сливаясь с истеричной Зеной. Еще вчера она была заперта в странном пространстве, в котором порой всплывают воспоминания, а теперь она видела реальность через камеры самой Зены, быть может, завтра она сможет ими управлять?

«Сможешь», – подсказывал ей Люкс и усмехался, по крайней мере, Карин казалось, что этот поток информации именно усмешка – не звук, не выражение, а именно поток, понятный теперь и ей.

«Я больше не человек, что ли?» – испуганно спрашивала она.

«Отнесись к этому, как к расширенным функциям нейрошлема. Ты подключена к этой станции и искусственному интеллекту, но ты все еще человек», – утешал ее он, а Зена почему-то ничего не замечала.

Люкс этого не говорил, но Карин все равно понимала, что ему Зена ограничила доступ, а ее ограничить Зена никак не могла, потому что сама соединилась с ее сознанием.

«Человек – хороший вирус для ИИ, возомнившего себя человеком», – сообщил ей Люкс, подтверждая все догадки.

«Это шутка?» – удивилась Карин.

«Я ИИ. Мы не умеем шутить», – педантично сообщал тот, но Карин мерещилась в этом веселая ирония, на которую искусственный интеллект тоже не должен быть способен.

Зена билась в истерике. Вызывала очередного любовника и убивала его просто так, разрывая на части, а Карин смотрела на это и ничему уже не удивлялась, надеясь, что там, под деревом, действительно будет что-то важное.

* * *

– Это он! – воскликнул Мартин, когда из разбитого гроба вытащили скелет и сломали дно. Под ним оказалось что-то из странного черного металла. Маленького кусочка, которого хватило Мартину для вывода.

– И как ты это понял? – спросил Шеф, отбрасывая в сторону обломок доски.

Он, как самый небрезгливый, взял на себя самую грязную работу и теперь стоял на обломках гроба, измазанный песком, и пытался разломать то, что осталось от сколоченных досок.

– Такие корпуса двести лет назад считались самыми лучшими, – пояснил Мартин. – Он для нее хотел лучшего.

– Возможно, – неуверенно согласился Шеф. – Осталось понять, как теперь ее откопать и достать.