Пекло 3

– Не достанем, – согласился Дориан, – но можно попытаться…

– Сначала надо сбежать, а там…

– У тебя может быть очень мало времени.

– У нас всех его может не быть, – отвечал на это Ирон, и потому Дориан не возражал, когда тот собрался лететь на остров. Слишком хорошо он все понимал, только они все равно переглядывались в дверях ангара, и оба молча шли к Виту. Один – давать лекарства. Второй – прощаться, потому что не все возвращаются, не все выдерживают и не все здесь выживают.

* * *

Франк Стелбахер с большим трудом открыл глаза. Боли он не чувствовал. Он даже не мог сказать, что именно его беспокоило, но точно знал, что ему очень плохо.

Металлический потолок над головой с отблеском каких-то приборов был для него обыденностью. Ему этот потолок ни о чем не говорил. Все блоки всех станций были именно с такими потолками. Лампы обычно размещались над рабочими местами и становились скрытыми при отключении.

Глубокая мягкая подушка фиксировала его шею и голову, но Франк не мог понять, что ему мешает повернуться, и потому искоса посмотрел в сторону. С трудом осознавая, кто он такой, он по привычке не делал резких движений, пока не смог понять, где находится.

Уроки собственной безопасности он вспоминал быстрее собственного имени.

– Если не знаешь, где находишься, и не помнишь, как туда попал – сначала убедись, что ты не захвачен какими-нибудь террористами, а потом уже можешь дергаться, – говорил ему первый командир, когда они обмывали его поступление на службу сразу после академии.

– Если не помнишь, как куда-то попал, то наверно ты точно в опасности, – неуверенно возразил тогда Франк.

Ему было двадцать три и ничего крепче пива до этого дня он никогда не пил. При этом искренне верил, что пить не будет. Здоровье важнее. Его старшие коллеги тогда добродушно смеялись, говорили, что он еще мал, но потом поймет, каково это не знать почему, где и как ты оказался, а сами незаметно делали ему такие пивные коктейли, что в тот же вечер Франк ублудил так, что на утро чувствовал себя хуже, чем прямо сейчас, еще и двух девиц с собою рядом вспомнить не мог.

Тут вместо девиц были грозные аппараты, контролирующие его жизнедеятельность.

«Госпитальный блок значит», – мгновенно понял он.

Сюда он должен был попасть со стандартными документами капитана, которые всегда предъявлялись при необходимости, но класс «А» в шифре войск подразумевал полную секретность о состоянии, максимальное внимание персонала и отдельный блок. Можно было бы добавить – с лучшим оборудованием, но иного в госпитальных блоках и не держали.

– Вы очнулись, это хорошо, – неожиданно сказал пожилой мужчина, приближаясь к нему. – Мое имя Николас Форд. Я ваш лечащий врач. Вы помните, что с вами произошло? – спросил он, светя чем-то ярким Франку в лицо.

Тот поморщился, но глаза закрыть не смог. Врач удержал сначала веки одного глаза, затем другого.

– Уже намного лучше, – сказал врач явно сам себе, так и не получив ответа на вопрос.

Франк невнятно пошевелил губами. Он знал, что врачи что-то видят по зрачкам, а современные приборы позволяют им быстро и легко через глаз заглянуть в голову, как шпиону в щель под дверью. Самого Франка учили только проверять реакцию глаз на свет и замечать разницу между зрачками. Если реакции нет – это очень плохо. Если зрачки разные – тоже. Об этом обязательно надо было сообщить при вызове экстренной мед бригады.

– Вы не можете говорить? – спросил врач, что-то проверяя на приборах.

Он включил лампу, что внезапно выплыла из металлического потолка, и Франк опять поморщился. Губы у него шевелились, а язык словно прилип к небу. Горло при этом не могло издать ни звука, а понять, что ему мешает, у Франка не получалось.

– Не волнуйтесь, это пройдет, нужно только время. Сейчас я подключу к вашему сознанию нейросеть, сможете отвечать на мои вопросы мыслями.

Врач приклеил к его виску небольшой силиконовый датчик с мерцающей лампочкой, и Франк тут же спросил:

«Как давно я здесь?»

– Несколько дней. Вы помните, что с вами произошло?

«Нет», – признался Франк.

– В вашей крови доза нейростимулятора была превышена в четыре раза, и это не соответствует данным о вашей личной нейросистеме.

«Подозревают покушение?»

– Этого я не знаю, но ее изъяли на экспертизу. Я отвечаю только за ваше состояние. Из-за передозировки у вас произошло кровоизлияние в мозг. К счастью, ваша нейросистема сообщила об этом мгновенно, и мы успели сделать операцию до того, как клетки вашего мозга успеют погибнуть. Повреждения минимальны, и через два-три месяца я гарантирую вам полное восстановление.

Франк подумал, что два месяца – это слишком много, и со стоном сформулировал самую важную мысль.

«Когда я смогу вернуться к работе?»

– Не раньше, чем через неделю.

«А если мне надо раньше?»

– Без особого распоряжения нашего с вами начальства я не могу этого позволить.

Франк снова простонал. Он и был тем самым начальством, которое все решало, но сообщать об этом врачу никак не мог.