Пекло

Следы крови в туалете подали Сейхан идею, как обратить беременность себе на пользу. Симулировать схватки было не так уж сложно. Чтобы придать им драматичность, она отломала зубец у вилки и, вытираясь после туалета, незаметно колола себя до крови в самых нежных местах. Самым трудным было удерживать кровь внутри и выпускать только, когда нужно – но здесь помогли давно освоенные ею упражнения Кегеля[51]. Догадавшись, что установленный Валей срок стремительно приближается, Сейхан притворилась, что ей нужно в туалет, и там снова расцарапала себя вилкой, чтобы в нужный момент изобразить обильное кровотечение.

Было больно – однако совсем не так больно, как рожать. Об ощущениях во время родов Кэт рассказывала ей с каким-то почти садистским удовольствием. Что в сравнении с этим какие-то царапины?

С самого начала Сейхан поняла, что ни одолеть своих похитителей силой, ни разжалобить, ни уговорить ей не удастся. Единственная надежда – перехитрить Снежную королеву. Но для этого необходимо было самой поверить в свое недомогание, грубое притворство Валя почуяла бы сразу. Так что Сейхан одновременно и симулировала, и верила, что больна, и помогал ей в этом вполне реальный страх за неродившегося ребенка.

Наконец свободная, она завела мотоцикл, перегнулась через Харриет и вылетела на «железном коне» из стойла. Сделав крутой вираж, выехала в открытую дверь амбара и, выжав максимальную скорость, помчалась к заснеженному лесу.

Позади нее один за другим взревели двигатели.

В зеркале заднего вида возник еще один мотоцикл и два внедорожника «Джип». За спиной у мотоциклиста мелькнул серебристый мех.

Валя не собиралась упускать добычу.

В следующий миг это подтвердил треск выстрелов. Пули чиркали по обледенелой дороге, взрывали снег, срывали кору с древесных стволов.

Дорога сделала поворот, преследователи исчезли из виду. Сейхан пригибалась, стараясь прикрывать Харриет своим телом, руками и ногами – не только чтобы защитить, но и чтобы хоть как-то согреть ее и согреться самой.

Бежать в холодный зимний день в одном свитере и трусиках – пожалуй, не такая уж хорошая идея. Теперь нужно поскорее добраться до цивилизации. Но куда ехать? Где они находятся? Вокруг простирались лишь леса, леса, леса.

Дорога делала крутые повороты, ныряла под горку и вновь бежала в гору, и это позволяло Сейхан держаться на приличном расстоянии от преследователей. Затем повалил снег – стеной, густыми хлопьями. Несколько минут – и мир вокруг превратился в белый водоворот. Скорость пришлось сбросить: видимость снизилась до нескольких ярдов, на обледенелой дороге можно было упасть. Сзади доносился рев двигателей – полноприводным «Джипам» метель и лед не страшны. Приближался и надрывный вой мотоциклетного мотора. Валя мчалась на полной скорости, и неудивительно – у нее не было ребенка между колен.

На очередном повороте под колеса попала невидимая под снегом полоса льда. Мотоцикл повело, и Сейхан с трудом выровняла тяжелую машину. А впереди вынырнул новый крутой поворот.

Нам здесь не проехать!

Смирившись с этой мыслью, она обхватила Харриет и вместе с ней спрыгнула с мотоцикла в глубокий сугроб. Перекатилась через него, прикрывая руками девочку и свой живот.

– Встаем! – скомандовала она Харриет.

И бросилась бежать прочь от дороги. Сейхан понимала: вернуться к мотоциклу, поднять его, снова сесть и поехать прежде, чем ее настигнут преследователи, – нереально. Единственная надежда – бежать в глубину леса, куда враги проехать не смогут, и надеяться, что снегопад скроет их следы.

Однако у этого плана имелось два слабых места. И очень серьезных.

Во-первых, сама она в одном свитере и с голыми ногами, а на Харриет только пижама.

Во-вторых…

Она оглянулась назад – на ясные, четкие следы на снегу.

Плохо. Очень плохо.

Впрочем, ничего иного не оставалось. Сейхан схватила за руку Харриет и бросилась в лесную чащу, моля Бога об одном: «Господи, пожалуйста, пусть кто-нибудь скорее нас найдет!»

12 часов 32 минуты

…здесь. Я все еще здесь.

Время остановилось. А теперь снова пошло.

Причем не так, как в прошлый раз. Едва ли Кэт сознавала эту разницу, но разница была. В прошлый раз она лежала на дне глубокого колодца, а над головой, в неизмеримой вышине, горела и звала к себе звезда. А теперь не было ни звезды, ни лучика света. Только тьма: тяжелая, почти осязаемая тьма, сжимающая со всех сторон. Тьма душила, выдавливала из нее жизнь. Угрожала лишить всего.

Трудно думать. Удержать хоть одну мысль.

Какое-то смутное воспоминание…

ХАРРИЕТ!

Имя младшей дочери всколыхнуло вязкую тьму. Кэт мысленно попыталась себя встряхнуть – и не смогла.

– БЕДА!

Вспыхнули воспоминания, блеклые, словно на выцветших старых фотоснимках. Разрозненные, бессвязные, хаотичные.

…вкус бананового детского питания ночью, когда никто не смотрит…

…вонь грязного памперса, а затем – приятный запах детской присыпки…