Пекло

Ярл хотел посмотреть, что же все-таки собой представляет этот вендский мальчишка. Где его место в дальнейшем? На носу, где гребут сильные воины, что первыми бросаются в битву, или на корме?

В самом ли деле Любомыслу благоволят боги или мальчишке просто несказанно повезло?

Случай выяснить это представился через пару недель…

Через широкий пролив драккары Гудреда вышли в океан. И там викинги сразу же угодили в небывалую бурю. Сначала неожиданно налетевший ветер, или как называли его вестфолдинги — шквал, вмиг сорвал паруса и чуть не перевернул драккары. А потом разыгралась буря…

Любомысл даже не представлял, что существуют такие высокие и бурные волны. Откуда ему было знать, что море и океан разнятся так же, как лесной ручеек отличается от широкой реки. Океанские волны казались горами — одна выше другой! Они нескончаемой чередой шли одна за другой и швыряли драккары, как щепки. Тугие струи дождя хлестали вровень с палубой. Сразу же стемнело. Будто наступила ночь.

Любомысл судорожно вцепился в мачту. И тут он увидел, что вестфолдинги машут руками, показывают на него и что-то хрипло, злобными голосами, кричат ярлу Гудреду. По лицам викингов Любомысл понял: ничего хорошего его не ждет.

В самом деле, викинги собрались принести вендского мальчишку в жертву Морскому Хозяину. Чтобы грозный повелитель смилостивился, унял волны и ветер, дал спокойную воду. Любомысл пока был чужим среди викингов…

«Что ж, если меня принесут в жертву морскому богу — я готов! — решил Любомысл. — Смерти я не боюсь. Уже не боюсь! Шагну в воду сам…»

Но…

Ярл стоял на корме. Он вел корабль. Казалось, Гудред не слышит, что кричат ему викинги. Прищурив глаза, он тревожно смотрел вдаль.

Любомысл видел, что ярл с трудом справляется с правилом руля. Гудред налегал на него так, что казалось, его ноги проломят настил под ногами. Но тщетно. Драккар медленно и неотвратимо разворачивало поперек — бортом к волнам. А Любомысл уже знал, что нос корабля — особенно в сильный шторм — должен стоять против ветра.

Там, куда глядел ярл, шел высокий — выше других чуть ли не на треть — вал. Если драккар развернет к нему боком, то гибель неминуема. Для всех. И Любомысл это сразу сообразил.

Ярл что-то хрипло прорычал. К нему на помощь бросился стоящий рядом викинг. Подскочил еще один… Но все тщетно: трое сильных мужчин не могли справится с рулем. Корабль разворачивало вдоль волн…

Любомысл так потом и не смог понять, что его толкнуло. Расстояние до кормы он преодолел в три огромных прыжка. Казалось, пролетел по воздуху! Мальчишка стал рядом с викингами и налег на руль.

Может, именно этого незначительного усилия как раз и не хватало для того, чтобы драккар стал как надо. А может, к Любомыслу и в самом деле благоволили боги, и славный прародитель Седой Бобр решил ему помочь.

Хищный гребень навис над кораблем, изогнулся и накрыл утлое маленькое суденышко. Драккар ушел под воду.

Тишина, наступившая после грохота бури, казалось нестерпимо звенящей. От того, что вода сжимала голову, давила на уши, глаза… Тяжесть выталкивала из груди остатки воздуха… Каждое мгновение тянулось мучительно долго. Любомысл думал — он не выдержит.

Но с каждым мигом боль в ушах слабела, становилось легче сдерживать дыхание и вот…

Дракон на носу корабля первым показал свою ощеренную пасть. А вслед и весь драккар выскочил из воды, будто резвящейся дельфин. Снова раздался грохот бури, но уже не такой сильный как раньше. Что-то изменилось…

Любомысл разлепил веки и обомлел. Прямо по носу корабля, вдали, сияло синее небо. А ветер уносил остатки туч над головой. Перестал хлестать жесткий дождь.

Море еще долго не могло успокоиться, но таких больших валов уже не было. Буря утихла так же неожиданно, как пришла. Лишь всё дальше и дальше от разбросанных по морю драккаров уходила серая клубящаяся мгла…

Ярл Гудред Серый Медведь взял Любомысла просмоленной и жесткой, как деревянная лопата рукой за подбородок, приподнял мальчишке голову, посмотрел в его слезящиеся, но упрямо смотрящие серые глаза и что-то одобрительно рыкнул. Похлопав Любомысла по плечу, ярл неожиданно расхохотался. Ему вторили остальные вестфолдинги. Любомысл понял: они не смеются над ним — это так улыбаются викинги. Они улыбались ему. Он сделал что-то важное и нужное.

Много позже Любомысл узнал, что руль драккара сделан так, что даже в сильную непогоду его без труда удерживает один человек. И то, что правило руля не слушалось ярла — было не иначе как промыслом злых сил.

Но сейчас мальчишка узнал, что, по древнему обычаю морских жителей, даже ничтожный раб, прикоснувшийся к веслу драккара, освобождался. На нем ломали ошейник и отпускали на все четыре стороны. Любомысл рабом не был. И держал он в руках не весло — а самое священное, что есть на драккаре: правило руля. И — вполне может быть — именно его слабое усилие помогло выровнять корабль и достойно встретить последний большой вал.