Пекло

Вскоре сидонский парусник подошел к устью Ледавы. Попутный ветер стих, и решили, убрав паруса, идти вверх по реке на веслах. Для гребли сидонцы использовали рабов. Любомыслу это всегда не нравилось: ведь вестфолдинги никогда бы не позволили прикоснуться невольнику к священному веслу. Раб не будет грести так, как свободный воин. Но в каждой стране свои нравы и обычаи. Не Любомыслу их переделывать. Зато сидонские парусники — особенно если дул попутный ветер — добирались до нужного места быстрее любого гребного судна.

Через три дня — к великой радости Любомысла — за излучиной реки показался серый камень виннетской крепости. В ней сидонский купец решил сделать длительную остановку. Да и по обычаю, прежде чем идти вглубь Альтиды, сначала надо получить дозволение от виннетского князя Молнезара.

Купец же попутно хотел выяснить обычаи незнакомой земли, поклониться богатыми дарами князю, проведать — какими водами лучше идти, нанять знающих реки людей, да и просто отдохнуть после утомительного плаванья.

— Любомысл, ты пойдешь с нами? — спросил купец. — Насколько я знаю, ты венд. Ты родился в этих местах. Сначала мы направимся ко двору, к князю Молнезару. Он властитель этих земель, от его слова зависит, насколько удачен будет наш дальнейший путь. Ты знаешь обычаи, и — самое главное — язык, на котором говорят в Альтиде. Я найму толмача на берегу, но он может пересказать князю не те слова. А мне бы не хотелось, чтобы между мной и князем возникло недоразумение. Ведь мы пришли сюда впервые, и от того, как мы себя представим, зависит дальнейшее. Дружба, торг… Ты понимаешь? Зависит очень многое. Слух о сидонских кораблях достигнет других альтидских земель, и мне не хотелось бы, чтоб о сидонцах говорили как о неотесанных дикарях, не ведающих обычаи и не уважающих альтидских правителей.

— Конечно, я пойду с уважаемыми купцами, — мимолетно усмехнулся Любомысл. Откуда сидонцу знать, что в Альтиде все равны? Купец судит об Альтиде по тем землям, что он видел. В этой стране все по-другому. — Но должен тебя предупредить: я родился в простой вендской деревне на краю Альтиды. Я венд, и у нас нет князей. Как к ним обращаться, меня никто не учил. Я буду вести себя с князем так, будто обращаюсь к старейшине своего рода. Он у нас главный человек. Его слово решает все. Я выскажу князю весь почет и все уважение, что принято у вендов. Но скажу тебе так — не будет никакого подобострастия. У вендов, да и в Альтиде это не принято. И вам я могу сразу сказать: ведите себя просто и достойно. Совсем не надо ползти к князю на коленях, как это делается при дворе алафина Аласунского Царства. В Альтиде так входить к князьям не принято. Тут судят о человеке по его делам, а не по тому, как он высоко стоит. Еще скажу: будьте уважительны даже к простолюдинам. В Альтиде все равны…

— Вот видишь! — обрадовался купец. — Ты уже дал поистине бесценный совет. Но смотри, — он сдвинул брови, — если ты ошибаешься…

— Я не ошибаюсь, почтенный, — последовал твердый ответ. — Я один из вендов и знаю, как надо себя вести, чтобы тебя уважали в Альтиде. Я тоже хочу, чтобы меж вашими купцами и моей родиной завязалась хорошая крепкая торговля.

Сидонские гости напрасно беспокоились. Все прошло как нельзя лучше. Молодой князь Молнезар — владетель Виннеты — вел себя радушно и просто. Князь принял дары и пригласил купцов к своему столу. За трапезой Молнезар оживленно расспрашивал купцов о разных странах, которые они видели, о том, как живут иные народы. Любомысл же, по мере своего разумения, перетолмачивал их цветистые ответы. А потом князь обратился прямо к нему:

— Послушай, чужеземец! Прости меня за любопытство, но поясни — где ты так хорошо мог узнать наш язык? Признаюсь, я ни разу не встречал иноземцев, которые умели бы так гладко и просто изъясняться. Порой они говорят витиевато, и это вызывает непонимание. Но я вижу, что мои простые речи понятны гостям — и я не путаюсь, слушая их ответы. Ты знаешь обычаи, которые неведомы иноземцам. Я видел, что прежде чем сесть за стол и приступить к трапезе, сразу же после того, как вы вошли, ты поклонился главному, что есть жилище любого человека — печи. А потом уж мне. Я видел, что потом ты пожертвовал богу Земного Огня несколько крошек и капелек того, что находилось на столе. Мне было радостно на это смотреть. Но откуда ты все это знаешь?

Любомысл ответил просто.

— Я венд, князь.

Удивлению Молнезара не было предела. Венд! Лесной охотник в пышном наряде иноземного купца. Венд, свободно говорящий на языке чужедальнего народа. Каких только чудес не бывает в подлунном мире!

— Я попрошу тебя, венд… Кстати, как звучит то имя, которым тебя называли в детстве? Я попрошу тебя остаться после того, как мы проводим дорогих гостей. Я чувствую — история, которую ты мне поведаешь, будет поистине удивительна и поучительна! Расскажешь?

— Расскажу, князь, — ответил Любомысл у которого почему-то внезапно заколотилось сердце. Верно, оно чуяло перемены в своей судьбе. — Меня нарекли Любомыслом, князь…