Пекло

— Смейся-смейся! — заулыбался Прозор. — Что-то тебе, парень, не до смеху было, когда упырь-албаст упрашивал ворота распахнуть, чтоб косточки твои маленько поглодать! Или что там упырь делает? Любомысл, напомни-ка молодому да смешливому.

— Да ничего особенного, — спокойно отозвался старик. — Тельце высасывает, будто паук ненасытный, а шкурку на себя примеряет. Любит наряды менять да иное обличье принимать. Нежить, что там говорить! Сами ж видели. Жил рыбак Веденя Водяной — и нет больше рыболова. Душа-то к Велесу ушла, на суд праведный, а вот его обличье упырю-то и досталось.

Борко не обращал внимания на подначки друзей. Пусть говорят. Сами-то тоже не в себе были, когда поняли, что их знакомый рыбак Веденя — уже не человек вовсе, а ненасытный упырь. Он-то помнит их глаза и лица!

Да, испугался вчера. Ну и что? Все настрахались, он один, что ли? Да и кто на его месте спокойным бы остался, услышав, что такая нежить за стенами стоит, голосом булькает — будто из-под воды — и просит ворота отворить да впустить его.

Зато сейчас Борко мало чего боится. За вчерашнюю ночь на всю жизнь напугался, с запасом. Пусть потешаются: он уже не тот, кем был вчера. Он повзрослел.

— Что видел, Прозор? — Борко помогал Любомыслу снимать с вертела мясо и раскладывать его в миске. — Что за скалами?

— Садитесь, трапезничать будем. После еды расскажу. Едим споро, но не суетливо. Пищи не оставляем…

Прозор пристроился поближе к костру и потянул широкую ладонь к невероятно вкусно пахнущему мясу. С него стекал жирный сок и уже почти до краев заполнил объемистую мису. Будет во что макать сухари.

«Эх, ну да чего же запасливый старик! — уминая мясо, думал Прозор. — Даже кухонную утварь с собой возит. Будто собирается век по лесам и иным землям бродить. Вон, какую глубокую посуду нашел!»

И верно, в чересседельных сумах старого морехода нашлось все. Даже изящный маленький котелок и железный ковшик. Размерами — ребенку под стать. В такой посуде ничего путного не сотворишь. Но Любомыслу они были нужны для другого. В котелке он сварил какие-то пахучие травы — опять же хранившиеся в суме! — а из ковшика этим отваром Борко спрыскивал мясо. Любомысл уверял, что так оно станет вкуснее. Ну что ж, если вкус подстать запаху, то…

Венды навалились на еду. Жареное мясо заедали печеными корнями. Молчание перемежалось сопением и легким урчанием. Все сосредоточенно насыщались. Отчего-то голод особенно ощущался именно этим утром. Наверно оттого, что вчера было не до еды. А скорее всего, неописуемое чувство несытости вызвали диковинные иноземные травы Любомысла.

Старик таинственно улыбался, глядя на жующих спутников. Скоро насытятся. Потом долго есть не захотят! Этот отвар он сотворил не просто так. Неизвестно, что их ждет дальше. Дела делать лучше на сытый живот.

Наконец Прозор откинулся назад и тяжело вздохнул. Богатырь насытился. А ведь съел-то всего ничего!

— Вкусно! — вымолвил предводитель. — Благодарствуй, старче! Спасибо, Борко! Ты, Любомысл, прямо-таки кудесник! У печей и котлов твое место! Твоему умению любой кухарь обзавидуется. Чем так мясо сдобрил? Научишь?

— С охотой! — улыбнулся старик. — И тебя обучу, и молодцов, и княжича Добромила. От друзей у меня тайн нет. В дальних странах будучи, познал я таинство кухонное, — заговорил нараспев Любомысл. Потом вдруг фыркнул и продолжил уже привычными словами: — Так вот, в дальних странах для любых блюд всякие приправы существуют. Заморские купцы их привозят и на виннетском торгу выставляют. Я знаю, какие надо брать. Потом и вам покажу. Дороги они, ну да это ничего: хорошо и вкусно поесть перед дальней дорогой — это важно! И для усталого человека добрая еда и хороший сон первое дело. Поэтому, куда бы я ни ехал, всегда с собой беру немного приправ. Много места не занимают, а проку от них! — Старик закатил глаза: — Было бы что сдабривать. Они силу придают и печаль отгоняют. Теперь сыты будете, силы не иссякнут. Чувствуете?

Да, вендам показалось, что сейчас им все по плечу. Головы ясные, сил — немеряно. Молодец Любомысл!

— А что за мясо мы едим? — спросил Добромил. — Что за зверь? Я ведь спал, когда ты охотился. Не вчерашние зайцы — это точно. Мясо иное.

— Кабан это тутошний, княжич, — улыбнулся Прозор. — Думал за зайцами съездить, а потом приметил, что в ближней рощице кто-то копошится да похрюкивает. Раздумывать не стал. Подкрался осторожно, гляжу, меж деревьев свиньи дикие бродят и землю роют. С нашими схожи. Только окрас немного иной. Так ведь и земля тут другая, не то что звери! Вот и приметил двухлетку. Ножом брать не стал — не знаю, какой у них нрав. Одной стрелы хватило. Попросил прощения за то, что жизнь забираю, и взял его. Хоть земля и не наша, но установленный порядок нарушать не следует. Где бы ты ни был, но поступать надо так, как предки завещали. Верно, молодцы?