Пекло

Парни закивали. Рты забиты, словами не ответить. Верно! Прощения у зверя, чью жизнь собираешься взять, надо просить обязательно. А потом богам от убитого зверя требу отдать. Иначе переведется живность и охотничья удача уйдет. Богиня охоты Дива отвернется от неучтивого добытчика. Это известно давно. Молодцы узнали эти заповеди прежде, чем выучились ходить.

— Взял я кабанчика, — продолжил Прозор. — освежевал, мясо располосовал. Лучшие куски вам принес, а остальное на дереве развесил. Пусть мясо чуть просохнет на ветерке, подвялится. Потом, если получится, прихватим его. Прокоптим про запас.

— Вместе сходим, — откликнулся Борко. — Добру пропадать не дадим, грех это. Грех…

Прозор налил в чару воды, выпил и утер рукавом губы. Трапеза закончилась. Теперь можно говорить о главном.

— А видели мы вот что. Получается так, что мы сейчас находимся на вершине высоченной горы. Выше облаков она. Когда с Милованом к той скале подъехали, — Прозор указал на дальнюю высокую скалу, за которую уходила Древняя Дорога, — то открылась нам внизу великая долина. Древняя Дорога в нее ведет. Разглядели, что спуск местами крут. Дорога вьется, в иных местах глыбами завалена или в пропасть съезжает. Ну, это ничего. Раз кто-то когда-то ее проложил, — раздельно, со значением произнес Прозор, — значит, проход в долину есть. Думаю, спуститься в нее можно не только по дороге. Удобный путь, он ведь для чего нужен? Чтоб телеги и сани по нему ездить могли. А пешему или конному все равно. И без дороги пройдет по любому месту, дело известное. Так вот, сверху не разглядеть, что в долине творится. Утренней дымкой земля была затянута. Но видно, растут в ней леса великие. И зелень в них не такая, как на этих деревьях. В тех лесах она будто подпорчена, паутиной серой затянута. И вот что мы увидели! Посередине нижнего леса есть большое зеленое пятно. Видно, что чистое оно, такого же цвета, как наши родные леса. Видно, что посередь этого пятна вода отблескивает, большое озеро.

— Хворает лес, даже с высоты видно, — вставил Милован.

— Ну да, — согласился Прозор, — поражены деревья, больны. Недуг их одолевает. А вот за этой долиной…

Прозор замолчал, подыскивая слова для того, чтобы получше описать то, что они увидели дальше.

— Так что там за лесом? — нетерпеливо потирая подбородок, спросил Любомысл. — Что замолк?

Прозор покачал головой. Не просто описать увиденное.

— Да вот вишь, Любомысл. Там за краем леса вроде бы сплошной камень идет. Или песок. Не разобрать. Серый такой… Скалы редкие торчат.

— Мне показалось — каменистое поле, — вновь вставил Милован.

— Ну да. Можно и так сказать, — согласился Прозор. — пусть будет каменистое поле. Идет до края небес. Может, и растет в нем трава какая, но не разглядеть. Не знаю. Пустыня… Совсем как ты, Любомысл, о жарких странах рассказывал. А вот за пустыней!

Прозор повысил голос. Увиденное диво поразило лесного охотника:

— Что за пустыней, не разобрать. Там на краю небосвода виднеется что-то с горами схожее. Но это не горы! Нет в них постоянства! На краю пустыни морок какой-то! Там что-то призрачное. Непонятное! Колышутся те горы и свои очертания меняют. А иной раз такими становятся, что… — Прозор махнул рукой. Объяснить, какими становятся далекие горы, у лесного охотника не получалось. — В общем, сами увидите…

Скорее всего, Прозор решил немного задержаться в этом чуждом мире и разведать всё, что только возможно. И он это сделает! Только вот сначала княжича надо обезопасить. Он еще не все рассказал. Еще кое-что с Милованом видели.

— Посмотрим… — покивал Любомысл. — Посмотрим… Все увидим, дай срок. Только вот сначала поясните мне одну задачу. Решите ее…

— Какую задачу? — спросил Добромил.

— Занятную, княжич. В ней ответ лежит. Я полночи свою жизнь вспоминал. Потом размышлял. Думал, отчего мы сюда попали? Теперь понятно, что подъезжать к Радужному Пути нам не следовало. Но вот почему так вышло, что только мы со стороны своего леса к туману подъехали, как проход раскрылся? Появилась дорога, а потом Радужный Путь вдруг возьми и захлопнись? То, что Дичко тебя по чужому злому умыслу сюда занес — это понятно. Потом узнаем, откуда на его шее эта дрянь взялась, и зачем… Но это потом… И вот надумал я ночью вот что. Новорожденный месяц меня надоумил.

Прозор хитровато прищурился:

— И на что же тебя новорожденный месяц надоумил? Я тоже этой ночью на него смотрел. И тоже кое-что сообразил. Может, и догадки у нас схожие? Не с полнолунием ли все наши невзгоды связаны?

Любомысл усмехнулся. Прозор проницателен. Раз про полную луну заговорил, значит, верна догадка!