Пекло

На Авре я женился спустя два года после смерти Фатимы. Мне было положено по статусу. Она была дочерью моего двоюродного дяди, весьма влиятельного нефтяного магната, со стороны матери, а ещё вдовой единственного сына одного из партнеров отца. Вдова — это так чисто формально. Ее мужа убили сразу после брачной церемонии, даже женой стать не успела. Консумация брака не состоялась. Будь иначе, я бы не женился. Не люблю использованное. Особенно использованных женщин. Когда чьи-то руки трогали мое, а чей-то член долбился в их дырки. Это не касалось шлюх…но шлюхи не носили мою фамилию и не делили со мной постель, а также не должны были носить моих детей.

Так что Авра досталась мне девственницей. За все годы нашего брака родила мне дочь…но она умерла в младенчестве, а потом каждый год выкидывала по ребенку. И женского, и мужского пола. На довольно поздних сроках. Я возил ее по разным врачам, мы провели множество генетических тестов. Но на все воля Аллаха. Пока что я не обзавёлся наследником. Последние пару лет я входил в ее спальню довольно редко, да и она больше не беременела.

Лекса была моим единственным ребенком. И не была никем на самом деле. А ее сын…пожалуй, мог бы стать единственным наследником империи Нармузиновых…НО! Я этого не хотел. Ничего из того, что принадлежит мне, никогда не перейдет к Воронам!

Если моя дочь не признает меня как отца, я не признаю ее сына своим внуком!

Перед свадьбой я позвал Авру к себе. Нет, я не считал нужным отчитываться перед ней, но в дань уважения к женщине, которая прожила со мной более семи лет, я хотел, чтобы она знала о моем желании жениться еще раз. Я хотел отличаться от моего отца, который не ставил своих жен ни во что и мог исполосовать их спины плетью, мог изнасиловать или запереть в подвале без еды и воды.

«Жена — она как собака. Не понимает без палки. Или палкой по хребту или палку между ног, а ее рот создан для того, чтобы мою палку сосать и не болтать лишнего…Но самое отвратительное — это их ревность. Когда они начинают соперничать, ныть и пытаться конкурировать. Если у тебя на одну уже не стоит, то и не встанет».

С отцом я не был согласен, точнее, согласен не во всем. Мне не пришлось бить своих жен, я никогда их не насиловал. Хотя бы, потому что не хотел настолько, чтобы брать против их воли. Даже, наоборот, им часто приходилось работать над моим членом, чтобы я пожелал его вставить им между ног…

Кроме того, Авре придется учить всему мою молодую жену, пусть это не будет неожиданностью. Она пришла в мой кабинет, покорно склонив голову. Как всегда, одета в черное. Траур она не снимала после смерти нашей новорожденной дочери и поклялась, что снимет, когда родится еще один ребенок. Семь беременностей не навредили ее фигуре. Она по-прежнему была сочной, грудастой, с выпуклой, большой задницей… и не блондинкой. Мне уже давно не нравилось ее трахать, давно не возбуждала огромная грудь и трясущийся полный зад.

И сейчас я поймал себя на мысли, что больше не хочу входить в ее спальню. Даже для того, чтобы она взяла у меня в рот. Этот этап нашего брака окончен. Надо будет переселить ее в другое крыло дома.

— Садись, Авра.

Указал на стул, но она отрицательно качнула головой и склонилась, чтобы поцеловать мою руку. Когда губы коснулись запястья, я едва удержался чтобы не вытереть мокрый след с кожи.

— Знаешь, зачем позвал тебя?

Молчит. Но она точно знает, потому что приготовления к свадьбе уже ведутся в доме.

— Завтра в этот дом войдет еще одна жена. Ты научишь ее всему, что знаешь сама. Я надеюсь на твою опытность, Авра.

Внезапно она кинулась на колени и схватила меня за ноги. От неожиданности я даже вздрогнул.

— Зачем тебе еще одна жена, господин? Я рожу тебе сына. Я молодая, сильная и здоровая. Марда сказала, что я смогу зачать в ближайшие дни. Мое чрево готово принять тебя и понести.

Подняла ко мне залитое слезами лицо, умоляющие карие глаза влажно блестят. Когда-то они мне нравились. Ее глаза…Но в них слишком много лошадиной преданности. И … теперь я видел другие. Очень дерзкие, нежно-голубые. С моим отражением в расширенных зрачках.

— Знай свое место, женщина!

Она не имела права всего этого говорить, и я пнул ее ногой. Не сильно, но достаточно для того, чтобы она отлипла от моих ног.

— Это не тебе решать…Как ты смеешь высказывать свое мнение?

— Я твоя жена столько лет, предана тебе. Никогда и слова не сказала, но ты введешь в дом эту? Она не нашей крови! Она…чужая! Их женщины они…они все шлюхи!

Замахнулся, и Авра отшатнулась в сторону, тут же замолчав.

— Еще раз посмеешь открыть рот и оскорбить мой выбор — пожалеешь!

— Может быть, я недостаточно была хороша, мой господин? Может быть, мне стоило сменить одежду, прическу? Я сделаю все…все, что захочешь?

Какого дьявола? Она совсем обнаглела? Как смеет перечить?

Я резко встал с кресла. Хотел пройти мимо нее, но она загородила мне дорогу. Ощутил, как внутри поднимается адская волна злости. Как же раздражает чья-то навязчивость, чья-то липкая страсть.