Пекло

Не на Карину, конечно. Выдохнул, когда перед глазами появилось миловидное личико племянницы. Ух, как бы я эту малолетнюю дрянь сейчас хотел наказать. Так бы и…но тут же остановил свою злость. А что бы я сделал? Ну на самом деле? Ударил? Отшлепал на правах единственного дяди? Девчонке и так в жизни досталось так, что не дай Дьявол никому. Такую бить нельзя. Неа. Только пожалеть. Да, даже за глупость. Только обнимать и прижимать к себе до тех пор, пока все левые мысли из её белокурой головы не вылетят.

Сколько дней не ел Андрей? Кажется, не просто похудел, а истощал. Спит ли он вообще? Скорее всего, нет. Впрочем, как и я. Хотя я, в отличие от брата, хотя бы одежду меняю. Когда вспоминаю об этом, конечно. Андрей уже несколько дней, кажется, в одном и том же костюме, словно сросся с ним. Вон на манжетах рубашки даже старые пятна крови после допросов турка. Иногда Граф смотрит на них, чтобы успокоиться, чтобы вспоминать, что они медленно, но верно, находят этих тварей. Одного за другим. Вот и доказательства. Но, чёрт, как же всё-таки медленно…

Бум. Бум. Бум. Не сдержал раздражение и зашипел на брата, остановившегося у самого стола и громко смахнувшего вещи с него на пол, но так и не открыл глаз. Хотя на языке вертелся один-единственный вопрос, который так и чесалось произнести вслух. Чего не хватало этой малявке, а, Андрей? Почему твоя дочь сбежала с первым встречным ублюдком неизвестно куда из отчего дома? Разве благополучные любимые дети бегут из дома? Впрочем, кого я обманываю? Разве термин «благополучие» можно связать с нами, с Вороновыми? Не в материальном плане, естественно, а в другом. В том, который единственный и имеет значение для любого человека. Неа. Это точно не о нас.

— Да, откуда я знаю, чего ей ещё надо было!

Громким шёпотом раздалось напротив, и я от удивления распахнул глаза. Готов поклясться, что не произнёс свой вопрос вслух. Но, видимо, Андрей эти дни и сам задавался этим вопросом.

— Вот что ей надо было, а, Макс?

Андрей раздражённо взъерошил пальцами волосы, остановившись у стола и угрюмо глядя на меня.

— Как можно было…вот так…довериться непонятно кому! Твою мааать! Непонятно куда улететь. Ни слова, бл**ь, не сказав ни одной душе.

И я вновь давлюсь словами. Конечно, я не скажу ему то, что думаю на самом деле. Ни словом, ни намёком не дам понять, что, на самом деле, в произошедшем виноват и он сам. Неа. Да ему достаточно и собственных воплей совести. По его бледному осунувшемуся в последние дни лицу видно, что эта тварь грызёт Андрея Воронова не первые сутки. Впрочем, виноваты все мы. Вот только сожаления обычно приходят слишком поздно.

В кабинет вошёл Антон, и я по одному его взгляду понял, что хороших новостей сегодня тоже можно не ждать.

— Ну?

Одно коротенькое слово от брата, яростно стукнувшего кулаком по столу в ответ на молчаливое покачивание головой Антона.

— Твою мать!

— Итак, что мы имеем, — говорить просто так, озвучивать то, что мы все и так отлично знаем, но что-то отвлекает, что-то не дает покоя, и мне нужно сосредоточиться самому, а в идеале — сосредоточить ещё и брата, на выстраивании логической цепочки. Н-да…в нашей-то паре обычно игры с логикой были фишкой Андрея. Но не сейчас, конечно. От одной только мысли, что могла вот так пропасть Тая, сердце беспощадно сжималось, а мозги словно покрывались коркой льда, неспособные здраво рассуждать. А ведь у Андрея всё это ещё явно приправлено и чувством вины перед дочерью.

— Ни хрена мы не имеем! Ни хрена!

Воронова несёт, кажется. Возобновляются быстрые шаги вперёд-назад с недовольным зырканьем в сторону молча стоящего у двери Антона.

— Она уже несколько месяцев общалась с каким-то арабским ублюдком, с которым и сбежала в Турцию.

Проклятье! Я на какую-то долю секунды даже пожалел, что сказал это. Тааааким взглядом меня одарил Граф, что на затылке волосы дыбом встали. Да уж, как отец, я более чем понимаю, его, конечно, но сейчас нам нужно это. Нужно в очередной раз попытаться выстроить грёбаную логическую цепь событий, приведших к этой пропасти. Правда, уже два дня мы словно топчемся на месте в попытке отыскать сразу несколько её звеньев. Как бы ни бились. Ощущение, что эти звенья порваны намеренно кем-то могущественным настолько, что даже показания самих участников этой операции ничего не дают.

Да я лично на пару с Андреем «поговорил» со смазливым ублюдком, утянувшим нашу девочку в Турцию. Ничего, кроме того, что урод встретил там Карину и отдал её одному из торговцев живым товаром, узнать не удалось. Потому что слишком мелкая сошка, призванная своим идеальным лицом привлекать девчонок и пудрить им мозги. Ох, как же порывался Андрей выколоть ему глаза и изрезать красивое личико твари. И, черт бы побрал этого сукиного сына, я понимал его, но не позволил. Как только представил, сколько девок эта мразь вот так, обманом…еле, конечно, удержал брата, но всё же удержал. Наказание должно быть по деянию, разве нет?