Пекло (СИ)

Что именно он имел в виду, Оливер, тогда еще наивный в сущности мальчишка, не понимал. Теперь, прожив среди Ястребов каких-то пару дней длиною в вечность, он все видел иначе и даже жалости к рыдающему мужчине не испытывал.

– Умоляю, пощадите, – бормотал он, всхлипывая.

– Чернь. О какой пощаде может быть речь, если ты скулишь хуже этого пацана, – ответил Якпет, лицо которого Оливер так и не смог ни разу рассмотреть и дернул рукой с наручниками, теми самыми, что оставили на руках Оливера. Цепь между двумя браслетами натянулась, выворачивая правую руку.

Если бы он мог, застонал бы, но смог только хрипло выдохнуть, словно в глотке было много песка, камней и вообще что-то было, от чего теперь уже не избавиться.

– Пацан, может ты сильней его, а? – вдруг спросил Якпет, и Оливер даже не сразу понял, что говорят с ним.

С ним обычно не разговаривали, только использовали, как живую игрушку, почти не чувствующую боли от уколов.

На песок упал нож.

– Давай. Сможешь его зарезать – я тебя освобожу, или не сможешь?

Оливер посмотрел на нож, попытался посмотреть на мужчину, но понял, что держать голову почти не в состоянии.

– Что, так же никчемен, как прочие слабаки? – спросил Якпет и рассмеялся.

«Придурок, – думал Оливер, пытаясь дотянуться до ножа. – Я тут за убийство. Я зарезал уже одного человека, что – не смогу зарезать еще одного? Особенно сейчас, когда уже не страшно?»

В голове это было просто, еще проще, чем с префектом. Тогда было не ясно, что будет под рукой в момент удара, каково это пронзить человеческую грудь, вспороть шею или воткнуть лезвие в глаз. Теперь он это знал, оставалось только совладать с собственным телом.

Якпет смеялся, наблюдая, как он ватными пальцами сжимает рукоять ножа, а потом с интересом посвистывал, видя, как Оливер, словно тряпичная кукла, поднимается на ноги. Тело казалось лишенным костей и будто разваливалось.

– Давай, бей! – приказал Якпет надменно.

Оливер стиснул зубы, напрягся всем телом почти до судорог и ударил, только не несчастного связанного плаксу, а проклятого Якпета.

– Ненавижу, – рыкнул он почти невнятно, вгоняя нож под ребра, вынимая его твердеющей от внезапной ярости рукой и тут же вгоняя его в шею с боку, пока мужчина не успел осознать первый удар и сделать вдох.

Тогда он смог увидеть его лицо, перекошенное смертью. Захотелось рассмеяться, но эта туша рухнула, утянув его за собой, а потом рокотом сверчков зашумели автоматы. Хотелось увидеть цветы на материнской клумбе, глупые мелкие цветы, а вместо них были кровавые сапоги.

– Ну ты даешь, парень! – воскликнул Кирк, которого он тогда еще не знал, а потом пришли тьма и боли в животе, где кто-то все внутренности связал тугим узлом.

– Это было реально страшно! – восклицал нынешний Кирк, сидя у костра. – Можете мне не верить, но я сам это видел. Он на него набросился и прирезал. Вот почему он Бешеный Олли. Да я его даже в кошмарах видел.

– А Олли – потому что поначалу имя произнести нормально не мог, – дополнил Дональд с улыбкой. – Но ничего, потом окреп.

– И стал бить меня по лбу кулаком, – хохотнул Кирк. – Нет, правда, на десять лет меня младше, а как врежет!

– Он герой на своей родине, – тихо прошептала Карин, не представляя, как можно было так поступить с ребенком; едва ли люди, отправившие его сюда, не знали, что его ждет, только думать она об этом не хотела и говорила о другом. – Он сделал невозможное…

– Да нихрена он не сделал! – рыкнул внезапно Шеф. – Хватит нести эту чушь! Не был твой Оливер героем, просто тупорылый пацан, которого взрослые использовали в политической игре и вышвырнули; долбоеб, просравший свое будущее! И больше ничего.

– Ничего ты не понимаешь! – воскликнула Карин, вскакивая на ноги. – Если бы не Оливер Финрер…

– Да срать я хотел на то, что было бы с вами со всеми! – воскликнул Шеф. – Вам же было насрать, что будет со мной! Так что заткнись. Я – Оливер Финрер и мне виднее, за какое дерьмо я должен сдохнуть на краю вселенной! Я мог быть на месте твоего недобитого капитана, а вместо этого я меняю порно на оружие и обратно!

Он швырнул тарелку на камни у огня и просто ушел в темноту, не желая ни с кем говорить и ничего объяснять. Ему казалось, что от того Оливера, которым он был когда-то, давно ничего не осталось, но когда его обломки находились средь выжженных песков, сносной жизнь в Пекле не могла казаться даже в сытый день с работающим насосом.

Глава 19