Пелена (СИ)

— Это не человек, — крикнул он в ответ. — Стреляйте, иначе он сейчас нападёт!

«А если я ошибаюсь?! Если это человек, в маске, в гриме, в костюме, да не важно!!! Если это человек?!»

Какая глупая мысль, ведь он же явственно видит серую кожу, и нечеловеческие пропорции тела! Да никакой человек не выживет, после подобного прыжка со второго этажа!

«А если выживет?! Может это нарк обдолбанный, стоит перед нами едва живой и не чувствует боли?!»

Отвернувшаяся было на окрик тварь, услышав Максима, повернулась к нему. На парня уставились невероятные, не виданные им ранее глаза, в которых пряталась бездонная чернота и в то же время жизнь, и это отнюдь не было гримом или искусственной поделкой. Пасть разошлась, явив белые мелкие зубы, короткие ноги выполнили забавное танцевальное движение и Максим попятился.

— Стой, я сказал!

Два человека в форме спешили со стороны парка, но Максим с разочарованием вдруг понял, что это отнюдь не полиция, — форма больше напоминала обмундирование охранников. Что они могут сделать? Тоже пойдут врукопашную? Однако в следующий миг он увидел в руках бегущего первым дубинку, а у второго и вовсе пистолет, и тут же воспрянул духом. На этот раз игра пойдёт по другим правилам.

Серая голова крутанулась влево-вправо, возросшее число противников ему не пришлось по вкусу.

— Ты… кто такое?! — изумлённо вытаращился первый из прибежавших, когда они наконец разглядел нарушителя порядка. — А ну стой! — прикрикнул он, когда существо своим танцующим шагом двинулось к нему.

Крутанув дубинку, он попытался ударить странное существо. Серая голова неожиданно вжалась в плечи, почти скрылась внутри тела, непривычным для человека способом уклоняясь от удара, затем существо само поджалось.

— Сейчас прыг… — начал Максим, но было поздно.

От мощного удара в грудь человек отлетел на добрый десяток метров, упал и уже не поднимался. Вытянув шею и вытянувшись всем своим телом так, что стала длиннее ещё на пол метра как минимум, тварь издала тонкий злой визг. Загрохотали выстрелы. Видимо до этого стрелявшего, мучило то же сомнение что и Максима совсем недавно: а вдруг это всё же человек? Четыре выстрела пришлись в ноги неведомого прыгуна, он рухнул на землю. И точно эхо, со стороны парка послышались точно такие же выстрелы, не четыре — намного больше, затем их перекрыла длинная автоматная очередь, и ещё одна, и ещё.

Катя дёрнула Максима, потянула назад. Оглянувшись, он увидел большие испуганные глаза девушки.

— Пойдём отсюда, — дрожащим голосом попросила она. — Я волнуюсь за Оленьку, нам надо домой.

Кивнув, парень послушался. Бросил последний взгляд на сучившее конечностями серое тело и крепко держа подругу за руку почти бегом направился к машине.

Глава 8. Суббота. Начало ночи

Паше Зарубному снился чудесный сон: он учился в школе. Лучший футболист, замечательный мальчик, и тайная любовь Гали Сениной, о чём Паша знал. Он всегда знал, когда девчонка начинала сохнуть по нему, но всегда делал вид будто ни о чём таком не догадывается, с интересом следя за развитием событий. Ситуация с Галей была иной — она ему нравилась самому, уже давно и безнадёжно, как он думал до сегодняшнего дня. Сейчас же, уверенно распознав все признаки её привязанности, он испытывал внутреннюю дрожь и трепет.

Стоит ли пригласить её погулять после школы?

Не отпугнёт ли он этим девочку?

А что если она решит, что он лёгкая добыча и разочаруется?

Галя, сидящая совсем близко — в соседнем ряду, незаметно, как она думала, покосилась на Пашу, тёмно-зелёные глазки пробежались по классу, лишь чуть-чуть подольше задержавшись на нём. Опустив голову, мальчик сделал вид, что увлечён лежащим перед ним учебником, и вскоре девочка вновь посмотрела на него. Долго, пристально. И даже когда он поднял голову, встретившись с ней глазами, она не отвернулась.

Несколько секунд они играли в гляделки, потом губы Паши шевельнулись, неслышно произнеся:

— Привет.

И Галя улыбнулась. Сердце мальчика забилось сильнее, он увидел, как она протянула руку через ряд, положила на его парту белый клочок бумаги. Записка.

— Па-аш, — её тихий и ласковый голос заставил его замереть от счастья.

— Галя…

— Па-аша, — более низким тоном произнесла Галя.

Мальчик удивился, улыбка поблекла на его лице. Что с её голосом?

— Паша! — и вовсе с хрипотцой позвала девочка, и его вдруг затрясло, заболтало.

Вскинувшись на старом диване, Паша повёл бессмысленным взглядом, по помещению — серые бетонные стены, заклеенные пожелтевшими постерами из журналов, вырезками из газет, какими-то распечатками. Он опять отрубился в подвале, в котором они в последнее время бухали. На улице стояла жара, от которой привычного качества самогон становился совершенно мерзейшим, дешёвенькие плавленые сырки таяли, и даже их привычные к алкоголю организмы развозило с рекордной быстротой. Здесь же царила относительная прохлада, можно было вволю играть в карты, ссориться, давать в зубы подельникам и даже орать песни, не боясь приезда полиции. Этот подвал они называли штабом.