Пеллико С. Мои темницы. Штильгебауер Э. Пурпур. Ситон-Мерримен Г. В бархатных когтях

В эти последние дни он пережил ужасную борьбу. Целыми днями он неподвижно лежал на своем голубом ложе в замке Турм, мучимый странными болями в затылке. А по ночам «Лебедь» со своими белыми огнями носил его в полном одиночестве по волнам озера, появляясь то вблизи гор, то около острова, то высаживая его в парке замка Турм.

Ах, он знал это, Адельгейда! Он хотел этого! Одно слово из его уст и, может быть, всему этому был бы конец! Он избавился бы от этих страшных пыток, от этих ужасных лунных ночей какого-то половинчатого существования, наступающего умирания, если бы Адельгейда покоилась в его объятиях.

Но тут вдруг им овладевал ужас, как тогда, в музыкальном салоне рядом с зимним садом, возле великолепной герцогской постели. Неужели и Адельгейда была только женщиной?

Матильда была для него покоем, Адельгейда — мукой.

И все-таки! Матильда могла его утешить, но не исцелить! Она любила кронпринца! Но дело не в принце, он сам герцог, и мог бы бороться за нее, но…

Он не хотел ее. Она не была для него женщиной, к которой его тянуло бы, относительно которой он был бы уверен, что для него не может быть лучшего выбора. Она не будила в нем эти несбыточные желания, не вызывала слез юноши и томления. С Монтебелло ему пришлось бороться и выдержать в глубине души жестокую борьбу, но с Матильдой — ничего подобного! Он хотел владеть Адельгейдой и не мог!

Альфред вскочил с места. Он бросился в тихую комнатку своего домика на острове. Она была освещена. Садовник, завидев с острова приближающийся «Лебедь», заранее зажег огонь.

В эту ночь он прежде всего вынул золотой ключик из кармана и отпер ящик письменного стола. Он так хотел найти здесь посылки Матильды, но каждый раз испытывал горькое разочарование: ящик был пуст!

Теперь он не верил своим глазам!

В ящике виднелось светло-голубое письмецо, запечатанное голубой печатью с изображением лебедя.

Дрожащими руками раскрыл он письмо и долго-долго перечитывал его.

«Голубка орлу.

Ты потеряешь Адельгейду, если будешь медлить. Разве ты забыл меня и мою просьбу?»

Он вдруг опомнился.

— Я хочу, хочу! — закричал он с острой болью.

И необычайным напряжением всех сил он принудил себя исполнить обещание, которое он давно откладывал, написать кронпринцу.

XVIII

В час, когда в Лаубельфингене подавали обед, явился по поручению герцога его адъютант Ласфельд и объявил, что его высочество пожалует к обеду. Князь Филипп, снова утративший все свои мечты и надежды и смотревший на примирение, состоявшееся несколько недель тому назад, как на один из капризов племянника, старался не обнаруживать перед дочерьми особой радости. Были приняты спешные меры к приему высокого гостя, от милости которого зависело благоденствие обитателей Лаубельфингена.

Прежде, чем прибыл сам Альфред, в Лаубельфинген привезли с острова целый транспорт цветов. Доставить их было поручено двум лакеям. Вместе с ними прибыл курьер в бело-голубом лейб-гвардейском мундире, который доставил письмо от герцога. Оно было написано Альфредом собственноручно, запечатано герцогской короной и было адресовано принцессе Адельгейде.

Дрожащими руками распечатала Адельгейда это письмо. Она предчувствовала, что в нем заключена судьба ее жизни, что в нем содержатся радость и горе ее дальнейшего существования.

Она прочла:

«Ваше высочество! Брильянты государственной сокровищницы нашего герцогства не дают покоя одному беспокойному человеку. В глубине цветов скрыт мой герцогский подарок. Ласфельд передаст, что сегодня я буду к обеду. «Лебедь» носится вдоль берега у Лаубельфингена. Бело-голубой флаг, выкинутый на пристани, будет указывать, должен ли он приставать, или нет.

Альфред».

Принцесса была одна в своих комнатах в тот момент, когда курьер вручил ей письмо Альфреда, а оба лакея поставили перед нею гигантский букет из роз с острова.

Когда явились эти посланцы герцога и она прочла его письмо, сердце у нее сжалось от какого-то странного чувства.

Она погрузилась в раздумье.

Письмо начиналось с упоминания о государственных брильянтах, а не о ней, не о нем и его любви. Как объяснить это? Неужели он прочел в ее душе, что для нее на первом плане был блестящий золотой трон в Кронбурге и герцогская украшенная брильянтами корона, а не он сам, этот прекрасный скорбный и возвышенный юноша, который предлагал ей вместе со своей любовью и все эти драгоценности?

Он сам называл себя «мучимым» и «беспокойным». Это было не похоже на язык герцога. То говорил одинокий страждущий человек, которого страсть лишала спокойствия. А затем это удивительно романтическое место: «Лебедь» носится около берегов Лаубельфингена. Почему опять этот лебедь, как нередко звали его и Матильда, и она сама, перенося это название с парохода на герцога?

Адельгейда вздохнула.

Когда она впервые увидала его в Кронбурге, окруженного блестящей придворной свитой, увидела не как герцога, а как красивого, величавого и более всех других привлекательного юношу, ей показалось, что она любит его. И вот неожиданно наступил с нетерпением ожидавшийся момент, когда приходится решиться. «Лебедь» носится около берегов Лаубельфингена!