Пеллико С. Мои темницы. Штильгебауер Э. Пурпур. Ситон-Мерримен Г. В бархатных когтях

Покончив с экипажем, Саррион тихонько вошел к себе за шляпой и пальто. Он захватил с собой также винтовку Марко, стоявшую в передней, и положил ее на сиденье. Кучер сидел уже на козлах, громко зевая без всякого стеснения.

Усевшись в карету, Саррион взглянул вверх. На балконе, возле самой комнаты Марко, стояла Хуанита и молча следила за ним. Перро выскочил уже за ворота и готовился показывать путь.

Саррион вернулся скоро. Перро не был гением, но то, что он знал, он знал хорошо. Он показывал дорогу и привел экипаж как раз к тому месту, где на белевшей от пыли дороге лежал Марко. Темная фигура на краю дороги и склонившийся над нею Перро были видны совершенно явственно.

Когда карета вернулась, Хуанита встретила ее у ворот. Она зажгла в гостиной лампу и держала в руке фонарь, который она отыскала в кухне. Слуг она не будила и вышла навстречу одна. Ее густые волосы так и развевались по ветру.

Подойдя к карете, она подняла свой фонарь.

— Убит? — с каким-то странным спокойствием спросила она.

Саррион не отвечал сначала. Он сидел в углу кареты, поддерживая голову Марко на своих коленях.

— Не знаю, насколько сильно он расшибся, — промолвил он наконец. — Проезжая по деревне, мы разбудили аптекаря. Он служил в армии и понимает кое-что в медицине…

— Сеньорита, подержите лошадей, — сказал кучер, слегка отстраняя Хуаниту, — а мы перенесем его наверх.

В голосе этого человека было что-то такое, что навело ее на мысль, что Марко уже мертв. Пришлось ждать около лошадей минут десять. Когда наконец кучер вернулся, Хуанита не стала его расспрашивать, а быстро бросилась в дом.

В комнате Марко старый граф зажег уже лампу. Его сын неподвижно лежал на своей постели. Закусив нижнюю губу, Хуанита быстро взглянула на него. Его лицо было покрыто кровью и пылью. Одна рука, окровавленная, лежала на его груди; другая, как-то неестественно прямо, была вытянута вдоль туловища.

Увидав ее, Саррион хотел что-то сказать ей, но она предупредила его.

— Не уговаривай меня уйти. Я хочу остаться здесь.

Потом она схватила губку и тарелку с водой. Саррион хлопотал около воротника Марко, стараясь как-нибудь его расстегнуть. Вдруг он переменил свое намерение и отвернулся.

— Расстегни ему воротник, — сказал он. — А я пойду вниз и принесу теплой воды.

Он взял с собою свечу. Хуанита осталась одна с Марко.

Расстегнув воротник, она нащупала пальцами какую-то веревочку, висевшую у него на шее. Хуанита поднесла лампу поближе. На веревочке висело ее обручальное кольцо, которое она носила так недолго и отдала ему в окне ее комнаты в Памплоне.

Ей хотелось развязать узел шнурка, но это долго не удавалось ей. Тогда она схватила с туалетного столика ножницы и перерезала ее. И быстро сунула к себе в карман. Кольцо она надела себе на палец.

Когда Саррион вернулся в комнату, она осторожно и ловко разрезала ножницами рукава пострадавшего.

— Знаешь, дядя Рамон, — заговорила она. — Я уверена, что он непременно поправится. Бедный Марко!

Саррион бросил на нее пристальный взгляд, как будто бы ему послышались какие-то новые нотки в ее голосе. Этот взгляд случайно упал на ее левую руку.

Саррион не сказал ни слова.

XXII Несчастный случай

Марко пришел в себя на рассвете. Возвращение сознания свидетельствовало о его крепком здоровье. Он скоро получил возможность двигать своими членами, открывать глаза и радовался сознанию, словно проснувшийся от тяжелого сна ребенок.

Открыв глаза, он очень удивился, увидев перед собой Хуаниту, которая сидела рядом с его постелью и наблюдала за ним.

— Наконец-то! — воскликнула она и встала, чтобы дать ему лекарство, которое стояло тут же на столике.

Мебель из комнаты была вся выставлена: в ней было чисто и просторно, как в больничной палате.

— Не надо поднимать голову, я сама ее подниму, — сказала Хуанита.

И она ловко подняла ему голову и с веселым смехом опять опустила ее на подушку.

— Вот так. Это единственная вещь, которой хорошо обучают в монастырях.

Не отрываясь от больного, она записала на листочке бумаги время, когда он пришел в себя.

— Я буду спать от этого лекарства? — спросил Марко.

— Да.

— И скоро я засну?

— Это зависит от того, насколько свеж у аптекаря запас медикаментов. По всей вероятности, через четверть часа. Этот аптекарь просто карлик и притом какой-то нечесаный. Но он удивительно вправил тебе ключицу. Теперь тебе остается только одно — лежать спокойно. Я думаю, ты доволен, что волей-неволей тебе придется просидеть спокойно недельки две-три. Теперь шесть часов, — продолжала Хуанита, приводя в порядок столик с лекарствами и не глядя на него. — Не надо ворочаться и глядеть на часы. Если тебе что нужно, то, пожалуйста, скажи мне. Вы с дядей Рамоном все еще воображаете, что я девочка. На самом деле я уже стала взрослой. Я выросла в одну ночь, как гриб. Дяде Рамону я велела ложиться спать.

Она села около изголовья кровати.