Пелопоннесская война

В пасмурную ночь в начале марта 431 г. до н. э. более трехсот фиванцев пробрались в Платеи под предводительством Навклида, лидера олигархической фракции Платей, который со своими сторонниками-предателями намеревался погубить находившихся у власти демократов, а затем передать город Фивам. Фиванцы ожидали, что неподготовленные платейцы сдадутся мирно, и, не угрожая никакой расправой, пригласили всех жителей города присоединиться к ним. Они хотели видеть Платеи под управлением дружественного олигархического правительства, союзного Фивам, а не истребленные казнями и обремененные ссыльными, ожидающими мести. Однако предатели среди платейцев, уверенные, что их сограждане будут сопротивляться, пожелали немедленно убить своих противников-демократов, фиванцы же проигнорировали их. И действительно, как только шок от переворота прошел, платейцы начали развертывать сопротивление, подкапываясь под стены, разделявшие их дома, и собираясь для планирования контратаки. Перед самым рассветом они напали на фиванцев, которые оказались внезапно застигнуты в темноте в незнакомом городе.

К этому времени начался сильный дождь, а женщины и городские рабы Платей, крича от жажды крови, забрались на крыши и забросали захватчиков камнями и черепицей. Дезориентированные фиванцы спасались бегством, преследуемые местными жителями, которые знали каждый закоулок Платей. Многие были пойманы и убиты, и вскоре оставшиеся в живых были вынуждены сдаться.

Фиванская армия намеревалась прийти на помощь тремстам воинам в Платеях в случае неприятностей, но их план провалился. Из-за дождей река Асоп, разделявшая территории Фив и Платей, разлилась, и к моменту прибытия армии захватчики были взяты в плен. Однако многие платейцы все еще не были в безопасности, так как находились на своих хозяйствах в сельской местности. Фиванцы планировали захватить их в заложники, чтобы обменять на своих людей в городе, но платейцы пригрозили предать пленников смерти, если армия немедленно не покинет их земли. Хотя войска отступили, платейцы все равно казнили 180 пленников. С точки зрения традиционных для греков военных обычаев это было зверство – лишь первое из многих зверств, ужас которых только возрастал с каждым годом войны. Но подлое ночное нападение без объявления войны также выходило за рамки кодекса чести воина-гоплита и, следовательно, не сулило никакой пощады совершившим такое.

Между тем, узнав от платейцев о нападении и захвате заложников, афиняне быстро осознали ценность пленных из Фив. Греческие города никогда не относились легкомысленно к потере своих граждан; к тому же одним из пленников был Евримах, ведущий политик, влиятельный человек в фиванской правящей фракции. Находясь в плену, фиванцы могли послужить сдерживающим фактором для любого вторжения беотийцев в Аттику, подобно тому как впоследствии захват аналогичного числа спартанцев в 425 г. до н. э. сдерживал любое дальнейшее вторжение Спарты в Аттику. Но афинское послание в Платеи с просьбой пощадить пленников пришло слишком поздно: страсть победила расчет. Теперь фиванцы были готовы мстить, и афиняне предоставили продовольствие и восемьдесят афинских гоплитов, чтобы помочь гарнизону города при неизбежном нападении фиванцев. В ходе подготовки они вывели большинство женщин, детей и всех мужчин, кроме гоплитов, оставив гарнизон из 480 мужчин, а также 110 женщин для выпечки хлеба.

ВТОРЖЕНИЕ СПАРТЫ В АТТИКУ

Поскольку нападение на Платеи было явным нарушением мира, спартанцы приказали своим союзникам выслать две трети их боевых сил, чтобы собраться на Коринфском перешейке для вторжения в Аттику. Оставшуюся треть держали дома для защиты от афинских десантов. Великую армию должен был возглавить царь Архидам, чьи патриотизм и честь побуждали сделать все возможное для победы.

Даже в военном походе действия царя свидетельствовали о том, что он еще не оставил надежды избежать конфликта. Он отправил посла, чтобы выяснить, уступят ли афиняне теперь, когда увидели на пути в Аттику огромную пелопоннесскую армию. Но ранее Перикл выступил с указом, запрещающим принимать любого глашатая или посольство от пелопоннесцев, пока их армия находится в поле, так что афиняне прогнали спартанского посланника. Пересекая границу, он с несвойственным спартанцам драматизмом сказал: «Сегодняшний день станет началом великих бедствий для эллинов» (II.12.3).