Пена

— Макс, это ты? Не думала, что ты в гостинице, но все-таки решила позвонить. Ну как, встретился с Башей?

— Да. Она сейчас тут, у меня.

— Поздравляю!

— Это не то, о чем ты подумала.

— Да? А что же вы там делаете, псалмы читаете?

— Разговариваем.

— Надо бы ее испортить, но спешить некуда. Макс, Шмиль сегодня утром в Лодзь уехал.

— Он что, ездит по субботам?

— В субботу даже лучше, чем на буднях. В поезде свободнее.

— И то верно.

— Ты там эту Башу сильно не задерживай. Знаю я ее хозяев, это ж весь мир перевернется, если она им на третью трапезу рыбы и простокваши не подаст. Что вечером делаешь?

— Сначала гавдолу[86], потом «Гамавдил»[87] пою.

— Приходи, вместе споем.

— Договорились.

— В котором часу подойдешь?

— В семь.

— Только смотри, перед этим живота не набивай. Кто ко мне приходит, тот обязан поесть.

— Я ж тебя до костей объем.

— Да и на здоровье.

Макс повесил трубку и вернулся к Баше. Он боялся, что сегодня вечером останется один, но, видно, какой-то бес его опекает. Постоянно держит в страхе, но кое-что подкидывает понемножку.

Баша сидела на стуле, расчесывая гребнем рыжие локоны.

— А у моего старика тоже телефон есть, — сообщила она Максу. — Вдруг звонок среди ночи, все вскакивают. Старик берет трубку, а ему говорят: «У вас завязки от кальсон по полу волочатся».

— Шутники.

— Они многим житья не дают. Жене звонят, что муж за девками бегает. Он приходит домой, а она ему скандал устраивает. Или мужу говорят, что жена любовника завела. Могут даже какому-нибудь ребе позвонить или генералу, кому хочешь. Мои уже по ночам трубку не снимают. Позвонит-позвонит и перестанет.

— А ничего, если я тебе позвоню?

— Можно, когда хозяев дома нет. Намедни из нашего местечка один звонил, а старик как начнет выспрашивать, кто это, да чего он хочет. Пытал, пока тот трубку не положил.

— Ревнует, наверное. Он к тебе не пристает?

— Бывает, ущипнет, извините, за мягкое место. Но ему со мной ничего не светит.

— Он хасид?

— Каждое утро в синагогу ходит. По субботам змирес поет, так что уши вянут.

— Да, человек никогда своего не упустит, — задумчиво сказал Макс.

Башин поцелуй еще не остыл у него на губах. Сколько у него было дамочек, но он узнал о них лишь одно: мужчине не дано понять, как работает женская голова. Все одинаковые, и в то же время все разные. Казалось бы, ничего не делают просто так, но никогда не знаешь, чего от них ждать. Вот, например, почему она его поцеловала? Потому что он пообещал увезти ее за границу? Или он ей нравится? Слова Райзл, что надо ее испортить, но не слишком быстро, и возбудили его, и напугали. «Куда мне кого-то портить? У меня самого все давно испортилось…»

Макс уже заранее испытывал страх перед сегодняшней встречей с Райзл. Райзл — это не Баша. В открытую говорит: «Шмиль уехал…» И в голосе какай-то грязный смешок. Макс повернулся к Баше:

— Если ты не готова со мной спать, можно погулять или в ресторан сходить.

— Не хочу гулять. Я на этих каблуках все ноги переломаю.

— Тогда давай пообедаем.

— Я не голодна.

— Так чего ты хочешь? Здесь сидеть, что ли?

— Да я бы тут всю жизнь сидела.

Макс усмехнулся.

— Переспала бы со мной сегодня ночью?

— Наверно, да.

— Расскажи о себе. Давно в служанки пошла?