Пена дней

Хлоя спала. Днем нимфея одалживала ей свою матовую кремовость, но во время сна она, видно, считала, что стараться незачем, и лихорадочный румянец проступал на щеках больной. Глаза ее гляделись двумя голубыми пятнами подо лбом, и издали нельзя было понять, раскрыты они или нет. Колен сидел на стуле в столовой и ждал. Вокруг Хлои стояло много цветов. Поэтому он мог подождать еще несколько часов, прежде чем идти искать другую работу. Он решил чуть-чуть отдохнуть, чтобы произвести хорошее впечатление и получить прилично оплачиваемое место. В комнате было темно. Окно уже почти целиком заросло, оставалась лишь узкая щель над подоконником, шириной сантиметров в десять, сквозь которую сочился белесый свет и падал полосой на его лоб и глаза. Остальная часть лица была погружена в сумеречную тень. Проигрыватель стал плохо работать, для каждой пластинки приходилось его заново заводить, а это утомляло Колена. Да и пластинки стали такими заигранными, что часто уже трудно было узнать мелодию. Он подумал о Хлое. Если ей что-нибудь понадобится, то мышка тут же прибежит за ним. Женится ли Николя на Исиде? Интересно, какое у нее будет свадебное платье? Кто это звонит в дверь?

— Здравствуй, Ализа, — сказал Колец. — Ты пришла навестить Хлою?

— Нет, я просто пришла.

Они сидели в столовой, в которой из-за волос Ализы стало теперь куда светлее. И два стула там тоже еще нашлось.

— Ты затосковала, мне это знакомо.

— Шик пришел, он сейчас дома.

— Он послал тебя за чем-нибудь? — спросил Колен.

— Нет, — ответила Ализа. — Он меня просто отослал из дому.

— Понятно. Он решил заняться ремонтом?..

— Нет, — сказала Ализа. — Он собрал наконец, все книги Партра, а я ему больше не нужна.

— Ты устроила ему сцену? 

— Нет.

— Он, наверное, неправильно тебя понял, а когда он перестанет злиться, ты ему все объяснишь.

— Он мне сказал, что у него осталось ровно столько инфлянков, сколько нужно, чтобы переплести последнюю книгу Партра в гусиную кожу цвета небытия, и что он не допустит, чтобы я с ним осталась, потому что он не может меня ничем обеспечить, и что я стану совсем некрасивой, и у меня будут красные, безобразные руки.

— Он прав, — сказал Колен. — Работать ты не должна.

— Но я люблю Шика. Я работала бы ради него.

— Это не выход. К тому же ты не можешь работать, ты слишком красивая.

— Почему он меня выгнал? — спросила Ализа. — А я правда была красивая?

— Не знаю, но мне очень нравятся твои волосы и твое лицо.

— Погляди, — сказала Ализа. Она встала, потянула за колечко молнию, и платье ее упало на пол. Это было платье из светлой шерсти.

— Да… — прошептал Колен. В комнате стало очень светло, и Колен увидел Ализу всю как есть. Ее груди, казалось, вот-вот вспорхнут и улетят, а продолговатые мышцы ее стройных ног на ощупь были, должно быть, твердыми и горячими.

— Я могу тебя поцеловать? — спросил Колен.

— Да, ты мне нравишься.

— Ты замерзнешь.

Ализа подошла к Колену и села к нему на колени, а из глаз ее тихо потекли слезы.

— Почему он не хочет больше быть со мной?

Колен баюкал ее, как дитя.

— Он ничего не понимает. Но, знаешь, Ализа, он все-таки хороший парень.

— Он очень меня любил. Он думал, что сможет разделить себя между книгами и мной, но книги этого не захотели.

— Ты замерзнешь, — повторил Колен.

Он целовал ее и гладил по волосам.

— Почему я не встретила тебя раньше, чем его? Я так любила бы тебя. Но теперь я не могу. Я его люблю.

— Понимаю, — сказал Колен. — Я теперь тоже больше люблю Хлою. — Он поставил ее на ноги и поднял с пола платье. — Оденься, котенок, ты замерзнешь.

— Нет. И вообще, какая разница.

Она машинально одевалась.

— Я не хочу, чтобы тебе было грустно, — сказал Колен.

— Ты так добр ко мне, но мне очень грустно… Что-то я для Шика, пожалуй, все же сумею сделать.

— Иди к родителям. Они, наверное, хотят тебя видеть… Или к Исиде…

— Там не будет Шика. А мне незачем идти туда, куда он не придет.

— Он придет. Я схожу за ним.

— Нет, — сказала Ализа. — К нему нельзя войти. У него теперь дверь всегда заперта на ключ.

— Уж как-нибудь я к нему попаду. А может, он сам придет ко мне.

— Вряд ли. Он уже не тот Шик, что прежде.

— Да нет. Он тот же самый, — сказал Колен. — Люди не меняются. Меняются только вещи.

— Не знаю…

— Я провожу тебя. Мне все равно надо идти искать работу.

— Мне в другую сторону.

— Я провожу тебя хоть до подъезда.

Они стояли лицом к лицу. Колен положил Ализе руки на плечи. Он ощущал тепло ее шеи, а ее пушистые, вьющиеся волосы почти касались его кожи. Он провел ладонями вдоль ее спины. Она уже не плакала. Она как бы отсутствовала.

— Я не хочу, чтобы ты сделала какую-нибудь глупость, — сказал Колен.

— О, я не сделаю глупости…

— Если затоскуешь, приходи ко мне.

— Быть может, я еще приду.

Ее взор был обращен вовнутрь. Колен взял ее за руку. Они спустились по лестнице. Кое-где они оскальзывались на сырых ступеньках. Перед домом Колен простился с ней. Она стояла и глядела ему вслед.

LIV