Пендервики на Чаячьем Мысу

– Ничего, – тактично ответила Скай, хотя ей показалось, что «неважная» – это как-то очень мягко сказано. Потому что если честно, то с того момента, как Джейн помешалась на своём Доминике, она превратилась в самую отвратительную застаршую в резерве, какую только можно представить. Но это ничего не меняло: всё равно Скай знала, что вовсе не Джейн во всём виновата, а только она сама. Ей нужно было оставаться с сестрой, а не бросать её одну в трудную минуту и не дезертировать с поля боя. Никакой нормальный полководец так бы не поступил. Разве Цезарь пошёл бы выискивать мячики для гольфа в такой критический для его войска момент, побросав раненых на поле боя? Никогда.

– Знаешь, – сказала она Джейн. – Мне тут пришло в голову, что мне тоже не мешало бы постричься.

– Нет, Скай, зачем, не надо!

Но Скай точно знала: надо. В конце концов, что ещё она могла сейчас сделать? Тут же выяснилось, что Бетти и Мерседес пришло в голову ровно то же самое. И если насчёт Бетти все охотно согласились, особенно те, кто в последнее время пытался – не очень успешно – её расчёсывать, то по поводу Мерседес всё же были некоторые сомнения: не может же ребёнок вот просто так взять и постричься, не спросив ни у кого разрешения. Но Мерседес позвонила своей бабушке, и бабушка сказала «да». Уточнив на всякий случай, не возникло ли у Джеффри или у тёти Клер непреодолимого желания постричься, Алек в компании четырёх девочек направился к своей машине.

Когда они выехали на Океанский бульвар, Джейн, придвинувшись ближе к Скай, шепнула:

– Обещай, что не тронешь Доминика – не попытаешься его побить, например.

– А хотя бы постричь?

– Нет! Пожалуйста, только не это. Вообще не трогай его. Совсем. Я и так чувствую себя такой… униженной.

Скай, хоть и неохотно, пообещала, но Джейн, вспомнив про своё унижение, опять расплакалась и проплакала всю дорогу до парикмахерской.

Глава двенадцатая Гроза

Перед ужином Джейн не плакала два часа подряд. Она также продержалась весь ужин, несмотря на то что её лапшевник с тунцом (сегодня была её очередь, и она сказала, что будет готовить сама, хотя все наперебой предлагали её подменить) местами подгорел, местами оказался сыроват, а весь целиком как-то пресен и уныл. Когда помыли посуду и тётя Клер, Джеффри и Скай стали собираться «в кино», точнее, в гости к Алеку, который взял напрокат какой-то интересный фильм и запасся попкорном, Джейн слегка забеспокоилась – ей показалось, что сейчас опять начнётся, – но она всё же не расплакалась. В конце концов, строго сказала себе Джейн, она же сама захотела остаться дома с Бетти и Мерседес. Бабушка разрешила Мерседес переночевать у Пендервиков, и обе подружки теперь были на седьмом небе от счастья.

– Джейн, ты уверена? – ещё раз спросила Скай, пока Джеффри помогал тёте Клер с костылями вписаться в дверной проём.

– Да, – ответила Джейн, мужественно игнорируя звуки бурного веселья, долетавшие из Беттиной комнаты.

– Знаешь, кажется, будет гроза… Ты проследишь, чтобы тут никого не ударило молнией?

– Прослежу. – Вопрос прозвучал странновато, но, видимо, Джейн заслужила, чтобы с ней обращались как со слабоумной – после всего, что она сегодня устроила.

– И чтобы никто не лопнул?

Вот это, пожалуй, было уже чересчур – даже для Джейн, поверженной в пучину унижения и раскаяния.

– Скай, ну почему, почему Бетти должна лопнуть? Никто в это не верит, кроме тебя!

– Это было в списке. Ты сама видела, – сказала Скай.

– Ой, иди уже смотри кино, ладно? Желаю приятно провести время. А с нами ничего не случится! – И Джейн вытолкала Скай из дома и захлопнула дверь.

Оставшись одна, она прислушалась к себе: опять потекут слёзы – или не потекут? Она немного поморгала в порядке эксперимента, но слёзы не потекли. Может, получится протянуть ещё несколько часов? Вот если бы продержаться без слёз весь этот вечер, тогда, наверно, можно будет считать, что опасность миновала. В конце концов, если она не думает всё время о Доминике и о том, что он вернул ей её выстраданную «Оду поцелую» – так она назвала свое стихотворение, – и главное, если не думает всё время о той записке, которую он написал ей на обратной стороне…

Ну вот. Теперь она снова обо всём этом думает. Чтобы отвлечься, Джейн решила заглянуть к Бетти и Мерседес. Можно сделать вид, что она просто зашла проверить, всё ли у них в порядке.

– У вас всё в порядке? – жизнерадостно спросила она, распахивая дверь.

– Да, – сказала Бетти. – У нас всё в порядке. Ты нам не нужна.

– Мы делаем таблички для завтрашней распродажи, – пояснила Мерседес гораздо приветливее и предъявила Джейн большой картонный прямоугольник с надписью «МЯЧИ ДЛЯ ГОЛЬФА». – И ещё Бетти мне рассказала, что Джеффри скоро обязательно покажет ей лосят. А потом, когда вырастет, он на ней женится.

– Бетти, с чего ты это взяла, про Джеффри? – спросила Джейн, выхватывая из пасти Пса красный фломастер, пока он его не разгрыз.

– Просто знаю.

От уверенности младшей сестры Джейн снова стало грустно.

– Вот у кого мне надо было брать интервью, – сказала она.

Бетти промолчала, но отозвалась Мерседес, чуткая душа.