Пение под покровом ночи

— «В тексте»! В каком таком тексте, позвольте у вас спросить? В котором? — Мистер Мэрримен набросился на всех сразу издателей Шекспира. За сим последовало чрезвычайно догматичное заявление по поводу сценической интерпретации Шекспира. Единственной приемлемой интерпретацией его пьес, по мнению мистера Мэрримена, было сценическое решение самих елизаветинцев. Пустая сцена. Актеры — мальчики. Оказывается, мистер Мэрримен сам ставил в своей школе пьесы в таком решении. Далее он угостил собравшихся лекцией о сценической дикции, костюмах, гриме. Взгляд мистера Макангуса потускнел. Отец Джордан слушал со смиренным видом. Мисс Эббот проявляла явные признаки нетерпения. Джемайма смотрела в пол, Тим смотрел на Джемайму. Аллейн тоже скучал, однако ему удалось сохранить видимость уважительного внимания.

Он не упускал из поля зрения мистера Кадди, который сидел с видом человека, отказавшегося от принадлежавшей ему по праву добыче. В ходе дискуссии стало ясно, что у мистера Кадди имеются на этот счет свои соображения.

— Право же, очень забавно, что разговоры так и вертятся вокруг задушенных дам, — начал он своим антимузыкальным голосом. — Миссис Кадди уже указывала на этот факт. Она считает это обычным совпадением.

Мистер Мэрримен открыл было рот, но тут зазвучал взволнованный голос Джемаймы:

— Как все отвратительно! Как я все ненавижу!

Тим сжал руки девушки в своих.

— Прошу прошения, но для меня не имеет ни малейшего значения, как умирала Дездемона. «Отелло» не история болезни, — уже спокойней сказала Джемайма. — «Отелло» — трагедия простоты и… величия человеческого сердца, разбитого ничтожным приспособленцем. Так, по крайней мере, считаю я. Надеюсь, каждый может высказать свое мнение, верно?

— Ну конечно же. А главное то, что вы абсолютно правы, — искренне сказал Аллейн.

— Я вовсе никого не хотел расстроить… — Мистер Кадди все улыбался и улыбался.

— Неправда, хотели, — огрызнулась мисс Эббот. — Сами знаете, что хотели.

— Время идти пить чай, — сказал отец Джордан и встал. — И давайте внемлем совету самой юной и самой мудрой среди нас, — священник улыбнулся Джемайме, — и покончим с этой не слишком приятной для слуха темой.

Все, за исключением мистера Кадди, пробормотали что-то в знак согласия и отправились пить чай.

Весьма любопытно то, что, как бы они ни старались избегать темы убийства, она все равно непременно всплывает наружу, — писал вечером Аллейн своей Трой. — Не берусь ничего утверждать, однако вполне может оказаться, что присутствие на борту этого специалиста влияет на общий климат. Причем исподволь. Сегодня вечером, например, когда все женщины отправились спать, что, к моему величайшему облегчению, случилось рано, мужчины вновь столкнулись лбами. Кадди, Джордан и Мэрримен — страстные любители детективных романов и прочих произведений на эту тему, объединенных общим заглавием «Классические преступления». В небольшой судовой библиотеке случайно оказалось несколько книг из этой серии. Среди них весьма надуманное произведение о Ярде и о каком-то расследовании под названием «То, что он любит», — название, как ты поняла, позаимствовано из «Баллады Редингской тюрьмы».[7] Не глядя могу сказать, о чем оно.