Пение под покровом ночи. Мнимая беспечность

— Ладно! — выкрикнул он. — Хорошо! Я вам все расскажу. Полагаю, что просто должен, верно? Она винила меня в неблагодарности, называла предателем. В ответ на это я сказал, что уже расплатился с ней за все и больше ничего не должен. Я бы никогда этого не сказал, если бы она не набросилась на Аннелиду. И тогда она подошла ко мне, совсем близко — мне даже страшно стало, — я видел, что у нее начался нервный тик, щека задергалась. Подошла и все твердила, что я обязан ей всем, всем на свете, что страшно оскорбил ее, нанес удар из-за спины. Я возразил, что она не имеет права контролировать мои отношения с кем бы то ни было, вмешиваться в мои рабочие дела. А она ответила, что такое право у нее есть, и тут всё и выложила. Всё! И произошло это лишь потому, что она страшно разозлилась. Мы оба очень разозлились. Сказав мне это, она громко и истерически расхохоталась, словно в кульминационной сцене какого-то спектакля. Если она этого не сделала, я бы, возможно, ощутил сострадание, сожаление, что-то еще в этом роде. Но сострадания не было. Я чувствовал себя обманутым, опустошенным, меня тошнило от отвращения. И тогда я бросился вниз, выбежал на улицу и долго бродил по улицам в надежде успокоиться, найти хоть какое-то решение. Но не нашел, остался лишь омерзительный привкус. — Ричард отошел, затем снова вернулся к Аллейну. — Но я не убивал… свою… — тут он запнулся, — свою новоиспеченную мать. Так что не такой уж я и выродок.

— Ради бога, Дики! — воскликнул Уорендер.

— Просто ради интереса, — сказал Ричард. — Кто были те двое людей по фамилии Дейкерс? Молодая супружеская пара, погибшая в автокатастрофе на Ривьере? Мне всегда говорили, что они австралийцы.

— Это… это семейная фамилия. Моя мама в девичестве была Дейкерс.

— Ясно, — протянул Ричард. — Просто любопытно было. Очевидно, ты не горел желанием жениться на ней. — Тут он умолк, и ужас исказил его черты. — Прости! Прости меня! — воскликнул он. — Прости меня, Морис, сам не понимаю, зачем сказал, просто вырвалось.

— Ну, конечно, мальчик мой дорогой, конечно, я хотел жениться на ней. Но она отказалась! Только начала свою карьеру в театре. Что я мог ей дать? Я, прапорщик с весьма скудным содержанием и переездами из одного гарнизона в другой? Естественно, она… вовсе не собиралась бросать свою карьеру и следовать за барабанным парнем.

— Ну а Чарльз?

— О, он занимал совсем иное положение.

— Был богат? Мог обеспечить ей стиль и уклад жизни, к которому она так стремилась?

— Не надо, не стоит говорить о ней так… — пробормотал Уорендер.

— Бедный Чарльз! — сказал Ричард, а потом вдруг добавил: — А он знал?

Уорендер отчаянно покраснел:

— Нет. К тому времени между нами всё уже было кончено.

— А он верил в эту историю с Дейкерсами?

— Думаю, — ответил после паузы Уорендер, — он верил каждому слову Мэри.

— Бедный Чарльз! — снова воскликнул Ричард и обернулся к Аллейну. — Наверное, ему говорить не стоит? Во всяком случае, не сейчас. Это его убьет. Да и потом, какая в том нужда?

— Насколько понимаю, никакой, — отозвался Аллейн.

— А ты? — спросил Ричард Уорендера.

— О, ради бога, Дики!

— Нет, конечно. Кто угодно скажет, только не ты.

Снова повисла долгая пауза.

— Помню, — заговорил вдруг Ричард, — как однажды она сказала мне, что это ты свел их вместе. Что за двойственные роли приходилось играть вам обоим в этой комедии времен Реставрации. Причем весьма искусно написанной.

Оба они словно забыли о присутствии Аллейна. И впервые за все время посмотрели друг другу прямо в глаза.

— Забавно, — заметил Ричард, — но я частенько думал: уж не приходится ли мне отцом Чарльз. Считал, что за всем этим стоит какая-то добрачная тайна. Казалось, я даже вижу сходство между нами — фамильное, разумеется. Впрочем, вы ведь с Чарльзом похожи, верно? И еще должен сказать — я не очень-то верил в этих Дейкерсов. Но почему мне никогда не приходило в голову, что именно она доводится мне матерью? Она поступила очень умно, блистательно отсекала саму возможность даже помыслить об этом.

— Не знаю, — воскликнул Уорендер, — что тебе и сказать, мальчик мой! Пожалуй что нечего.

— Ладно. Не важно.

— Ведь это ни на что не повлияет. Ни на твою работу. Ни на возможную женитьбу.

— Но я до сих пор не знаю, как отнесется к этому Аннелида. Разве что… — Тут он обернулся, вспомнив о присутствии Аллейна. — Разве что мистер Аллейн арестует меня за убийство родной матери, и это всех устроит, я прав?

— На вашем месте, — заметил Аллейн, — я бы не стал на это слишком сильно рассчитывать. Ну, допустим, все же арестовал бы. Как бы вы тогда стали оправдываться? Смогли бы?

— Черт, да откуда мне знать? И как вы будете доказывать, что я это сделал?

— Гораздо важнее выяснить, чего вы не делали. Вы где обедали? Здесь?

— Нет. У «Гаррика»[67]. То был деловой ленч.

— Ну а после этого?

— Пошел в свою квартиру, хотел поработать. Была приглашена машинистка.

— И до скольких вы работали?