Пенис. История взлетов и падений

Доктор Толми не придумал ничего лучше, как обвинить миссис Икс в «ханжеской фригидности», которая, по его наблюдениям, часто встречается у жен из высших слоев общества. Такие женщины считают, что их роль в половом акте сводится к тому, чтобы «оказаться в положении лежа на спине с раздвинутыми бедрами». На самом же деле, заявил Толми, миссис Икс должна пересмотреть свою позицию и снова надеть злополучную крестьянскую блузку. В противном случае она обрекает супруга на визиты в лупанарий, где он точно станет полным импотентом. Ведь «крайнее возбуждение после долгого воздержания», писал Толми, ведет к серьезной эректильной дисфункции:

«Ожидание и радость от достижения долгожданной цели вызывают серьезное нервное расстройство в тормозных центрах мозга, отчего он перевозбуждается, и в критический момент эрекция не возникает, пенис становится дряблым и сильно уменьшается в размерах».

В 1936 году уролог из Нью-Йорка Макс Хьюнер решил положить конец подобным измышлениям и вызвал Карла Меннингера, руководителя известной психоаналитической клиники в Канзасе, названной его именем, на диспут по терапии импотенции на страницах «Урологического журнала». Меннингер согласился и опубликовал статью, в которой утверждал, что даже когда после прижигания предстательного отдела уретры эректильная функция полностью восстанавливается, то это объясняется лишь психологическим эффектом операции. «Пациент считает, что с его половыми органами что-то не в порядке, — писал Меннингер. — Урологи же знают, что это не так, или хотя бы понимают, что патология органов вторична по отношению к психопатологии. Тем не менее опыт подсказывает им, что локальное воздействие на гениталии оказывает определенный лечебный эффект, поскольку успокаивает пациента, настраивает его на положительным результат и уменьшает его страхи, что позволяет справиться с импотенцией». В действительности, продолжал Меннингер, импотенцию вызывает чувство тревоги, и именно поэтому она лучше всего лечится с помощью психоанализа. Ведь talking cure[249] делает осознаваемыми «неосознанные чувства, которые часто (или всегда?) подавляют сексуальную функцию». Этими негативными эмоциями, писал Меннингер, движут «страхи, особенно страх наказания или боязнь психологической травмы, враждебные чувства по отношению к объекту желания и конфликт любовных чувств, особенно на почве родительской и гомосексуальной фиксации».

Доктор Хьюнер начал свой ответ с того, что отмел утверждение психоаналитиков, что импотенция в 95 % случаях вызвана психологической причиной; для него это был не научный факт, а скорее философское допущение. Хьюнер не отрицал возможности возникновения психогенной импотенции, но считал, что урологи способны отличить такого пациента от больного с органическим заболеванием, поскольку — в отличие от психоаналитиков — всегда проводят медицинское обследование. «Что бы было, — вопрошал он, —

если бы пациент с недоразвитым пенисом пришел к врачу, жалуясь на то, что он не может совершать половой акт, а тот без всякого осмотра сообщил бы ему, что это чисто психологическая проблема, связанная с каким-то застарелым детским комплексом? Такой сценарий кажется нелепым… однако именно так изо дня в день поступают психоаналитики».

Хьюнер также писал, что хотя он «не сомневался в выводах психоаналитиков» о наличии у большинства мужчин-импотентов неразрешенного эдипова комплекса, он, однако, сомневался в методах, которыми они пользовались, чтобы прийти к подобным умозаключениям.

«Как и в других разделах медицинской науки, здесь также нужно установить известную меру контроля, чтобы понять, имеется ли неразрешенный эдипов комплекс у мужчин, которые не страдают импотенцией… Для медицинских экспериментов в любой другой области такая система контроля была бы непременным правилом».