Пенис. История взлетов и падений

Изучение женских половых органов еще больше убедило Уайта в правоте его гипотезы о существовании градаций, то есть разных ступеней развития у разных рас. Клитор африканок, считал он, крупнее, чем клитор европеек, но еще крупнее он у самок обезьян. У негритянок менструация менее обильная, чем у белых женщин, а у самок обезьян, как оказалось, она еще слабее. Куда бы Уайт ни обращал свой взор, он видел новые доказательства существования градаций. Что же до «превосходства» африканцев над европейцами по части слуха, обоняния, зрения и сексуальной потенции, то это лишь подтверждало его версию о том, что негров следует считать животными. «Каковы бы ни были различия между африканцем и европейцем, — писал Уайт, — все они свидетельствуют о том, что негр ближе к человекообразным обезьянам».

А значит, и к сладострастным джунглям. В 1607 году англичанин Эдвард Топселл описал, как самца бабуина привезли ко двору французского короля, где эта обезьяна «явно предпочитала общество дам и юных девиц», и вблизи их его «крупный половой член» нередко делался еще крупнее. Похоже, Топселл находил такое обстоятельство весьма забавным, однако вряд ли король Яков I разделял это мнение. Ведь в труде под названием «Демонология», который он написал за шесть лет до того, как взошел на английский престол[112], Яков заявил, что похотливая обезьяна — это посланник Сатаны. Французский ученый XVIII века, граф де Бюффон — крайне влиятельная фигура в научном мире того времени, — в своей сорокачетырехтомной «Естественной истории» не раз упоминал о похоти черных африканцев, столь схожей с поведением обезьян, высказывая предположение, что африканские женщины нередко совокуплялись с гориллами (Эдвард Лонг наверняка разделял это мнение). По мнению Бюффона, подобные эпизоды свидетельствовали о том, что самцы обезьян стремились подняться вверх по великой цепи бытия и что таковы же были намерения чернокожих мужчин, которые, как считал Бюффон, испытывали сильное сексуальное влечение к белым женщинам. Этот перекрестный сценарий никогда не менялся. «Соитие обезьян и негров всегда воспринималось только как сексуальный контакт между женщинами-негритянками и самцами обезьян, — писал Уинтроп Д. Джордан в книге «Белым по черному»[113] (история расизма в Америке, получившая Национальную книжную премию США). — Обезьяны имели половые сношения с негритянскими женщинами. Первыми всегда нападали животные; соответственно, сексуальное влечение воспринималось как движение снизу вверх».

В такой вот научной среде Чарльз Уайт создавал свое «Описание закономерных градаций человека», снабженное большой раскладывающейся иллюстрацией, на которой был изображен голый волосатый шимпанзе, сильно смахивающий на человека[114]. Этот улыбающийся человек-зверь шел на двух ногах по городской улице, опираясь на трость. Его пенис был отлично виден, и примат явно желал поскорее найти себе спутницу — разумеется, белую женщину. Сравнение африканцев с человекообразными обезьянами не было гениальным прозрением, предвосхищавшим теорию Дарвина. Нет, Уайт просто использовал науку, чтобы создать и закрепить связь между черным цветом кожи, крупным пенисом и грехом.

Нигде об этой пресловутой связи между пенисом чернокожих и их животной сексуальностью не говорилось чаще и с большим апломбом, чем в Соединенных Штатах Америки. Однако образ африканца раба, который был не человеком, а ходячим пенисом, был никак не связан с умозаключениями ученых, исследовавших образцы из банок с формалином, или с толкованием Библии. Нет, суть этого образа была в другом, и раскрыл ее нам полуграмотный военный по имени Уильям Фелтмэн. В военном дневнике лейтенанта Фелтмэна из Пенсильвании есть запись от 22 июня 1781 года, в которой он описал званый обед в плантаторском поместье штата Виргиния, куда он был приглашен в числе других военных. Молодой офицер не мог удержаться от описания роскошного стола. Однако еще больше его заинтриговало почти полное отсутствие одежды у мальчиков-рабов, которые прислуживали за столом, — их нагота была едва прикрыта.

«Меня удивило, что это не задевает чувств прекрасных дам, — писал Фелтмэн, — вид юношей четырнадцати-пятнадцати лет, которые им прислуживают, притом что их [юношей] тела совсем обнажены, — и уверяю вас, нельзя не заметить, как эти чертовы черные парни хорошо оснащены».

Фелтмэн был не единственным «туристом», который это заметил. Письма европейцев, приводимых Джорданом в своей книге, свидетельствуют о том, что на Юге было «обычным делом, когда уже вполне созревшие негритянские подростки прислуживали за едой в одной рубашке, не всегда прикрывавшей их гениталии». И этих приезжих, писал Джордан, часто шокировало, «с каким безразличием относились к подобным вещам их [белые] хозяева, и мужчины и женщины».