Пенрод

За мисс Ренсдейл с гувернанткой вошли мистер Джорджи Бассет с младшей сестрой. Наличие младшей сестры еще раз свидетельствовало, какой это хороший мальчик. После сей трогательной пары в сарай вошло еще шесть или семь соседских ребят. Правда, мисс Ренсдейл с гувернанткой так и остались единственными, кто заплатил настоящими деньгами, остальные купили право на вход с помощью булавок, но все-таки устроители пришли к выводу, что публика подобралась вполне сносная.

– Джентльмены и ле-е-еди! – снова завопил Пенрод. – Сперва обратите внимание на нашу настоящую южно-американскую собаку-крокодила! – он простер руку в сторону таксы, и, забыв на мгновение о «специальном голосе», совершенно естественным тоном добавил: – Вот она.

Потом он набрал новую порцию воздуха в легкие и опять, точно балаганный зазывала, завопил:

– Дальше вы видите Герцога! Это настоящая индейская собака. Порода распространена на Диком Западе и в Скалистых горах. Еще дальше – ученые крысы с озера Мичиган; их там поймали и научили бегать и прыгать по ящику от каждого при-нуж-де-ни-я!

Пенрод сделал паузу. Отчасти она требовалась ему, чтобы перевести дух. Но основная причина крылась в другом: Пенроду очень понравилось выражение, которое он придумал прямо на ходу. И он решил насладиться им сполна.

– От каждого при-нуж-де-ни-я! – гордо повторил он. – Теперь я постучу по ящику. – Пенрод говорил и немедленно подтверждал свои слова действием. – Вот, теперь вы видите, – продолжал он, что наши дрессированные крысы с озера Мичиган изображают от каждого при-нуж-де-ни-я (пока это все, что они умеют изображать, но к вечеру мы с Сэмом их еще чему-нибудь научим!). Джентльмены и ле-е-еди! Теперь посмотрите на Шермана, дикого зверя из Африки. Не один охотник принял смерть от его ногтей. Но теперь он у нас, и его не нужно больше опасаться. А сейчас я представляю вам Германа. Их отец рассердился и убил насквозь вилами одного другого человека, как мы вам и обещали в своей афише. За это он попал в тюрьму, а его детишки перед вами. Посмотрите, ле-е-еди и джентльмены! Смотрите, сколько хотите, дополнительной платы мы за это не берем! Смотрите и запоминайте. Перед вами два татуированных дикаря! Их папа сидит в тюрьме, а они сидят тут. Ну-ка, покажи нам что-нибудь, Герман! Каждый может убедиться своими глазами: это единственный в мире дикий татуированный человек, у которого нет одного пальца на руке! И, наконец, последний номер нашей программы, ле-е-еди и джентльмены! Дикий татуированный мальчик, у которого папа сидит в тюрьме, по имени Верман. Он говорит только на иностранных языках своих туземцев. Скажи что-нибудь, Верман!

Верман сказал, и это имело бешеный успех. Его вызывали на «бис» снова и снова. Внимание публики так льстило ему, что, казалось, он мог говорить хоть до завтра. Но тут в дело вмешался Сэм Уильямс, который был подлинным мозговым трестом представления. Он шепнул что-то на ухо Пенроду, а тот моментально прервал Вермана.

– Джентльмены и ле-е-еди! – заорал он. – Наше представление окончено! Прошу выходить из зала спокойно! Не нарушайте порядка! Не толкайтесь! Как только вы выйдете, мы объявим следующий сеанс. Плата прежняя. Не толкайтесь! Выходите спокойно! Напоминаю: цена входного билета один цент или двадцать булавок. Погнутых булавок не принимаем. Спокойно, спокойно выходите! Не толкайтесь! Военный оркестр Скофилда и Уильямса будет играть для вас перед каждым сеансом. Просим всех посетить второй сеанс. Плата прежняя, джентльмены и ле-е-еди! Спокойно, спокойно выходите! Прошу вас, не толкайтесь!

После того, как все вышли, военный оркестр Скофилда и Уильямса во второй раз усладил слух публики.

Теперь исполнители добились такого совершенства, что некоторые из зрителей смогли даже различить что-то напоминающее мелодию. Вся публика, которая была на первом сеансе, снова вернулась в зал.

Большинство зрителей употребило перерыв на то, чтобы раздобыть необходимое количество булавок. Заметим, однако, что мисс Ренсдейл с гувернанткой опять заплатили официальной валютой Соединенных Штатов и за это им были отведены лучшие места.

Когда начался третий сеанс, к зрителям-ветеранам прибавилось семеро новичков, увидев которых устроители поняли, что успех представления бешено растет. Любой, даже самый знаменитый антрепренер разделил бы тот священный трепет, который испытали Пенрод и Сэм. Ведь волнение так естественно, когда мечты становятся явью.

Теперь уже никто не сомневался, что Верман – подлинный гвоздь программы. Дикий татуированный Верман. Мальчик, говорящий «только на иностранных языках своих туземцев» – вот, кто снискал шумный успех. Он сиял и расточал очаровательные улыбки, а сарай, затаив дыхание, ловил каждый звук, вырывающийся из его рта. А когда Пенрод объявил об окончании очередного сеанса, сарай оглашался аплодисментами в честь Вермана, который в ответ заливался счастливым смехом.