Пенсия для киллера

По мере того, как утро вступало в свои права, окружающие объекты стали приобретать четкие формы. Вокруг начали сновать толпы пожилых и не очень людей, претендующих на спортивные снаряды, и Когти, не желая толкаться в очереди, покинула парк.

Вернувшись, она обнаружила, что собачьи миски — наполненные, как и положено, — стоят на полу. Судя по выеденной середине горки корма, Гиря уже позавтракала. Поначалу собака отвлеклась от тряпичной куклы, которую грызла, и подскочила к хозяйке, но, едва ощутив поглаживание и человеческое тепло, вернулась на место и снова сосредоточилась на игрушке.

Не то чтобы питомица не любила хозяйку. Гиря хорошо усвоила привычки своего человека и поняла, что та все еще чуждается присутствия другого существа и не может к нему привыкнуть. Поэтому Гиря оставалась рядом, чтобы Когти не заблудилась и нашла дорогу домой после выполненного задания, однако соблюдала дистанцию, не нарушая пространства хозяйки, а лишь давая понять, что она все еще тут.

Войдя в агентство, Когти нажала на звонок, установленный на стойке в приемной. Решала, появившийся из архивной комнаты, выглядел заспанным и пытался подавить зевок. Зная, что никто посторонний не придет в агентство в такой час, он даже не удосужился разгладить смятую одежду и спутанные после сна волосы.

— А если бы пришел клиент? — поинтересовалась Когти. — Ты мог бы выглядеть и поприличнее.

— Клиент сначала позвонит. У нас ведь нет вывески.

— Ты опять спишь в архиве?

— Всю ночь пришлось кое-кому помогать. Кстати, хорошо бы перетянуть диван в архивной. Буйволовой кожей, например, вместо этой дешевки. Крысы уже насквозь прогрызли обивку. Этак я себе спину надорву.

— Если сам заплатишь за перетяжку, никто возражать не станет. — Когти протянула документы по проделанной работе: — Дело Кима завершено. Можешь составлять отчет.

— Вы ведь подтвердили смерть? — Решала говорил обычным тоном, но Когти раздражало, что в последнее время ей все чаще задают такой вопрос.

— Я знаю, что это часть твоей работы и спрашиваешь ты просто для галочки.

Но если в газетах пока нет информации о происшествии, обратись к криминальным репортерам.

— И ничего не узнаю. Тут еще один скандал разразился: масштабная попытка покрыть коррупцию в Национальном собрании[4].

— А мне какая разница? У них там вечно что-нибудь происходит. Вот только обидно, что ты не доверяешь слову пожилой женщины.

— О, я в курсе, насколько вы щепетильны. Я тут работаю уже десять лет! Однако…

— Что «однако»?

— Директор Сон требует точного соблюдения протокола.

Когти все понимала. Решала постарался смягчить ситуацию, но Когти чуяла, что Сон ее проверяет. Недавно ей исполнилось шестьдесят пять. В любой отрасли, даже если ты простая офисная крыса, не обремененная сложной работой, в таком возрасте человеку дают понять, что пора на пенсию. Конечно, Сон нервничает, ведь в их профессии надо уметь быстро адаптироваться, принимать решения и совершать физические усилия, иначе возникнет серьезная угроза не только для жизни самого специалиста, но и для всего агентства. Когти хорошо представляла возможную реакцию Сона на ее небрежность или малейшую ошибку. Ведь тогда от нее будет больше вреда, чем пользы.

И это не тот случай, когда Когти могла бы воспользоваться своим высоким положением и с достоинством напомнить: «Сон, я работала здесь, когда твой юный отец только-только возглавил агентство. Я, можно сказать, меняла тебе подгузники». Если бы такие доводы работали, агентство ничем не отличалось бы от захудалых семейных фирмочек, где не в состоянии уволить пожилого и бесполезного сотрудника из уважения к прошлым заслугам. Более того, она и сама не хотела, чтобы ее считали старым мешком с костями, гниющим в чулане. Когти давно решила: как только Сон намекнет, что хочет от нее избавиться, что она стала обузой, которую величают Бабушкой или Крестной только из уважения к статусу партнера-основателя, она тут же уйдет.

Все эти годы Когти забирала только фиксированную ежемесячную оплату, потому что не любила сама распоряжаться деньгами. Но реальная заработанная ею сумма, которая хранилась на счете агентства — если ее еще не разбазарили, — была довольно ощутимой. Когда Когти решит отойти от дел, она попросту возьмет весь свой гонорар.

Учитывая состояние рынка, ей не удастся приобрести целое здание, чтобы сдавать его в аренду, но денег вполне хватит, чтобы прикупить в жилом районе небольшое кафе, где подают жареную курятину и пиво. Если Когти не пустится слишком быстро расширять бизнес, не станет жертвой программы реновации и ее не кинут партнеры, оставив ни с чем, — есть все шансы спокойно прожить остаток жизни.

У нее не было жадных наследников, которые прибегут потрошить сундуки, как не было и родных, требующих дорогостоящего ухода. Так что им с Гирей хватит за глаза. А поскольку Когти не склонна болтать с незнакомцами, водить гостей и закладывать за воротник, ее ждет благополучное будущее. Чтобы преуспеть в таком нехитром бизнесе, совсем не обязательно быть душой компании.