Пенсия для киллера

«Мне жаль, — думала Когти. — Да, всё из-за меня. Потому что я засмотрелась на тебя и пустила слюни. По правде говоря, я до сих пор не понимаю, почему это превратило тебя в мишень, но Бык злится именно на меня». Вслух ничего такого Когти не произнесла, лишь пообещала:

— Я найду девочку и верну ее вам, клянусь. Понимаю, это трудно, но вы должны мне довериться. Не вмешивайте сюда полицию.

— Вы втянули нас в эту историю, а теперь раздаете приказы? Просто безумие. Вам место за решеткой. Ждать до пятого числа? Ни за что на свете. Это через два дня. Хэни ни секунды не останется у них. Я этого не допущу. Не хотите отдавать мне факс? Ради бога. Я его уже сфотографировал…

Продолжая с перекошенным лицом кричать на Когти, доктор, однако, ни словом не выразил сожалений по поводу своей прежней доброты: «Я потерял рассудок, не следовало вас спасать, надо было ввести вам наркоз и вызвать полицию…» Такие слова были бы вполне резонны в устах человека, убитого горем в результате исчезновения дочери, но доктор их не произнес. Он отрешенно включил мобильный.

Не так давно Когти уже видела такой пустой взгляд — у спекулянтки недвижимостью. Ту работу в конце концов выполнил другой оперативник, и Когти так и не узнала, была ли клиентка позже найдена в петле — умиротворенная, поскольку выполнила свой долг.

Когти, не задумываясь, ударила ногой по рукам доктора Кана, и телефон отлетел на десять метров в сторону. Она тут же пожалела об этом, увидев ошалелое лицо доктора. У нее всегда были проблемы с рефлексами. Можно было просто вывернуть ему кисть или выхватить телефон у него из рук.

— Вы правы, — сказала она. — Вы думаете, что девочке осталось жить семьдесят два часа: обычно так и бывает, когда речь идет о выкупе. Но ваша дочь в безопасности, я знаю. Можете мне не верить, но выполняйте мои указания, если хотите снова увидеть Хэни. Ничего не говорите родителям, не отсылайте полицейских, потому что любое изменение в вашем поведении вызовет подозрения. Пусть они прослушивают ваш телефон. Если в течение сорока восьми часов никто не позвонит, полиция уйдет сама и займется другими версиями. Вам уже поставили жучок в телефон?

Доктор Кан все еще был в состоянии шока.

— Если бы поставили, был бы я тут один? — пробормотал он, сдаваясь. — Но мой телефон обязательно будут прослушивать, если никто не позвонит на домашний номер.

— Тогда идите. Подберите свой мобильный. На этот номер все равно никто не позвонит. Сейчас Хэни в безопасности. — Когти достала из сумочки факс и, оторвав от него адрес, протянула доктору Кану: — Если человек, отправивший это послание, будет реагировать ожидаемым образом, он избавится от девочки, как только вы покажете факс полиции. Если к полудню шестого числа Хэни не вернется, вы вольны поступать по-своему. Но не раньше. И не вздумайте пойти по этому адресу до срока.

Когти повернулась и зашагала прочь от доктора Кана. В душе она чувствовала себя несчастной. Все слишком запуталось. Она никогда больше не сможет тайно наблюдать за жизнью молодого врача, никогда не увидит его. Потом Когти стряхнула печаль, пылью осевшую на плечах, и постаралась заполнить пустоту гневом. Она цеплялась за этот гнев, чтобы он не уступил место страху: она боялась, что не сможет совладать с Быком.

— Знаете что, — прозвучал сзади голос доктора Кана, — а я все-таки не жалею, что помог вам.

Это его невольное признание больше напоминало попытку не сойти с ума, чем обращение к ней, но Когти ощутила теплоту в сердце.

— Я знаю, — ответила она. Понимая, что они больше никогда не увидятся, Когти бросила на доктора последний взгляд и пошла прочь. Она с облегчением заметила, что лицо Кана скорее выражает отчаяние и печаль, чем отвращение. По крайней мере, это она сумеет преодолеть.

Окончательно выйдя из поля зрения доктора Кана, Когти почувствовала боль в тазу и правой лодыжке, которой пнула доктора. Она постаралась унять приступ, начав прихрамывать, но боль была такой сильной, что Когти не могла сдержать слез.

Глава одиннадцатая

Когти достала свой кольт сорок пятого калибра. Она давно им не пользовалась, но следила за его состоянием, держа оружие в боевой готовности. Максимально эффективная дальность выстрела составляла метров сорок. Когти все еще могла стрелять с одной руки, но не была уверена, что поразит цель даже с более близкого расстояния, скажем метров с двадцати. Но придется ли ей стрелять с сорока метров? Скорее всего, нет.

Семь патронов и еще один в патроннике. Она вдруг заволновалась, что пролежавшие лет пятнадцать заряды могли отсыреть. Но она хранила их в запечатанном виде, так что вряд ли среди патронов окажутся негодные.