Пенсия для морского дьявола - 2. Ученик касты глубин

Ученики с бледными застывшими лицами стояли тесной группкой и молча пялились на меня. Кажется, даже дышать боялись. Позади Учеников возвышался Ситу с не менее обалдевшей физиономией. Впереди Учеников — дед, такой же обалдевший. Шагах в четырёх от меня, прижавшись друг к другу, мелко дрожали спасённые девушки.

— Все целы? — я сделал к ним шаг. Пошатнулся.

Они шарахнулись, как испуганные овцы от волка!

— Блин, — выдохнул я, — да что вы на меня так уставились? Что, вы меня боитесь? — я сделал ещё шаг вперёд. Риф хоть продолжало раскачивать, но меньше.

И девчонки, и стоящие за ними Ученики, и даже дед с Ситу сделали два шага назад!

— Слушайте, — ситуация комичная, но на юмор сил уже не осталось. — Да про духа я им специально кричал, чтобы девушек отпустили! А что мне ещё было делать, про табу ещё раз напомнить?

Заметил, куда обращены некоторые взгляды. Опустил глаза. Ага. По левой руке текла струйка крови, плечо было чем-то пропахано, оставив разрез. Чуть ниже заметил глубокую царапину на рёбрах. Всё-таки зацепили.

— Видите? — схватился я за идею, как утопающий за соломинку. — У меня такая же кровь!

Я даже пальцы в ней обмакнул, протянул руку, типа вот, глядите, я такой же, как вы, я человек!

Это стадо овец сделало ещё полшажочка назад. Там же крутой берег, бараны! Там лагуна.

И тут из кучки Учеников выступил Хэч. Шлёпая босыми ступнями, подошёл ко мне. На нём скрестились испуганные взгляды остальных. Ну точно, ща же его сожрут прям на глазах!

— Я верю тебе, брат! — сказал приятель.

И обнял.

Я секунду стоял с глупо разведенными руками, потом, вспомнив про нож, что ятак и не выпустил, сунул его за пояс набедренной повязки. И тоже обнял паренька.

Эпилог

— Я сделал тебе предложение, и оно в силе.

Ситу было явно некомфортно в моём присутствии, но отец глубин мужественно терпел.

— Всё-таки ты спас для племени трёх ныряльщиков, которые уже в следующем сезоне смогут начать приносить жемчуг.

— Ныряльщиц, — поправил я автоматически и поморщился.

Руку дёргало. Я приложил к ране кусок пальмового листа — остаток ласты — и тупо примотал верёвочками. Хреновая перевязка, но где я тут возьму лучше?

Мы с Ситу стояли на берегу, куда я вышел полчаса назад. Остальных, в том числе и Фету с Мауи, дед увёл к валуну. Народ тут же принялся хлопотать вокруг девчонок.

— Ныряльщиц? — переспросил Ситу. — Да какая разница! Поднимает со дна жемчуг, значит ныряльщик, человек глубин, а мужчина или женщина? Да мне всё равно!…Ну так что насчёт предложения?

Я вздохнул.

— А наши договорённости? — посмотрел на Ситу искоса.

— Какие? — наморщил лоб он.

Красавец! Мелькнула мысль: быстро переобувается.

— Ну, к примеру, насчёт пяти жемчужин? — протянул я.

— Четыре, — тут же заверил меня Ситу.

— А что с отцом глубин… Не сейчас, после…

— Скат… — замялся Ситу, — понимаешь… Давай об этом попозже, а?

— Зачем я тебе, Ситу? — спросил напрямую.

Тот сначала заметался взглядом, не находя что ответить, потом, похоже, всё же нашёлся.

— Я не могу не отблагодарить тебя за всё вот это… — он неопределённо повёл рукой.

— Я понял, — прервал я его объяснения.

Что-то ты темнишь, отец глубин, думал я, смотря Ситу прямо в глаза. Темни-и-ишь.

— Знаешь, — я прикусил губу, на миг задумавшись. Ситу не перебивал, — когда я оказался здесь на рифе в Учениках, я думал —вот повезло! Так бы горбатился на участке от зари до зари, копаясь в земле, рискуя сдохнуть с голоду, если случится неурожай или братья решат выгнать меня из семьи. А тут буду человеком глубин! — произнёс я мечтательно. — Буду ходить в дорогой одежде, что куплю у приплывающих торговцев, а вечерами сидеть на пороге собственного дома, глядя на закат, принюхиваясь в аромату жарящейся на углях рыбы…

Я натурально повернулся и посмотрел на заходящее солнце, на фоне которого всё ещё виднелась торопливо удаляющаяся пирога чужих людей. Вот, наверное, будет баек и страшных историй, когда они вернутся к себе домой, — с усмешкой подумал я. Ещё бы! Ушли живыми из лап самого духа бездны!

— А в чём проблема? — развёл руками Ситу. — Будет у тебя и свой дом, и одежда. И рыбу ты можешь жарить у себя сколько угодно… Только открытый огонь не разводи, а то морские монстры придут.

— Да не будет, Ситу, — перебил я его.

— Чего? Дома? Или одежды? Хочешь, я тебе чего-нибудь из своих запасов подберу.

— Нет, Ситу, — помотал я головой, — мечты не будет. И стейка тунцового на мангале не будет. И вечернего шезлонга. И коктейля…

— Не понял? — тряхнул головой, словно собака, отец глубин.

— Не будет, потому что вместо этого будет та же пахота. Только не на земле, а под водой. И буду я перепахивать свой участок, не рыхля землю, а отыскивая жемчужины… И сдохнуть тут можно не от голода, а вон, — кивнул на протоку, где уже мелькали быстрые плавники, — чуть зазевавшись или потому, что просто не повезло.

— Так уж и пахота, — скривился Ситу.

— А я посчитал, — пожал я плечами. — Мне, даже чтоб четыре жемчужины сдать, придётся пахать, как каторжному.