Пенсия для морского дьявола - 2. Ученик касты глубин

Пока меня скрывал риф, шёл классическим кролем в ластах, вдыхая на каждый гребок — мне надо было насытить усталое тело кислородом. Мышцы ног уже жгло — не прошла даром сегодняшняя нырялка: вроде и чуть-чуть работал ластами, но зато весь день.

Гребок-гребок, гребок-гребок. Вдох-выдох, вдох-выдох.

Сознание прочистилось, адреналин словно смыл всю ржавчину с «мозговых шестерёнок».

По идее, «чужие» сейчас должны были только-только отвалить от берега… Куда им торопиться? Гребцы в местных пирогах стоят на колене лицом по ходу движения — уключин здесь не знают -и гребут однолопастным гребком. То есть большинство смотрит вперёд… Блин, будет хоть кто-нибудь оборачиваться?

Выплыл из-за рифа в протоку, короткий взгляд вперёд.

Ура! Пирога с чужими была совсем недалеко, видимо, долго отчаливали, разворачивались, разбирали вёсла — у них ведь теперь неполный экипаж, знатно их проредили наши… Тем более трое в гребле не участвовали — двое пытались как-то обуздать всё ещё вырывающихся девушек, а ещё один — мой рваноухий оппонент — стоял на корме, держась за высокую кормовую фигуру чудища и из-под ладони смотрел в сторону уже гребущей на всех парах пироги наших воинов.

Не видит? Объяснимо — в его мозгу просто не укладывается, что кто-то может догнать их вплавь! Плюс я для него градусов на сорок левее, а он сейчас напряжённо всматривается. Эффект тоннельного зрения.

Дистанция сокращалась, не так уж и быстро они плывут. На взгляд, до «чужих» метров сорок, не больше. Теперь я бросал взгляд вперёд каждый второй гребок, скорость, конечно, чуть упала, но сейчас наблюдение важнее.

Тридцать пять метров… Ну, ещё чуть-чуть…

Тридцать…

Было меньше тридцати метров между мной и кормой пироги чужих, когда рваноухий, видимо, заметив краем глаза какие-то подозрительные всплески на периферии, наконец повернулся в мою сторону. Я как раз в этот момент бросал взгляд вперёд. Кажется, наши глаза встретились. Я даже вроде бы рассмотрел, как лицо моего врага начало вытягиваться.

Дальше ждать было бессмысленно. Успев как следует глотнуть воздуха, я сложился в поясе и, используя набранную скорость, ушел в глубину, как подлодка на рулях.

И тут же, включил работу ног на полную; руками, наоборот, вытягиваясь в стрелочку, чтоб уменьшить сопротивление воды.

Напор встречного потока тут же усилился, стремясь сорвать меня набедренную повязку — жалкий клочок одежды. Вперёд не смотрел, -голову зажал меж рук, ещё сильнее увеличивая обтекаемость тушки.

«Раз, два, три…», — начал мысленный отсчёт.

Ну, рваноухинький, меня ты заметил, а вот сообразил что к чему, или нет? Если да — я, выныривая, могу запросто насадиться на копьё. Даже бить им не надо, скорость я набрал приличную…

«Пятнадцать». Поднял голову, позволяя себе взглянуть вперёд и вверх.

Ага! Я почти догнал их, корма лодки метрах в пяти впереди и выше. Я и заглубился метров на пять.

Опустил голову, ещё четыре мощных гребка вперёд и, вновь подняв лицо, я пошёл на всплытие, взяв упреждение с учётом движения лодки.

Момент истины! Ну-у!

В брызгах, низвергая с себя потоки воды, я пробил головой поверхность моря и буквально взлетел впритирку к корме лодки!

Не знаю, встречался ли рваноухий когда-нибудь с выскакивающими из воды дельфинами, но вылетающего выше, чем по пояс из воды человека он явно видел впервые!

Можно было бы крикнуть ему в лицо что-нибудь типа не ждал, гад! Но ещё на всплытии я начал выдох. Полный. Такой, чтоб в лёгких ни капельки воздуха не осталось, ибо, как только голова пробила поверхность воды, я тут же начал вдох.

Однако и без моих воплей мужик обмер, словно демона, вырвавшегося из преисподней, увидел. Рот открылся в беззвучном крике, глаза распахнулись, чуть не выпрыгивая из орбит.

Раз! Мои руки вцепились ему в подмышки.

Два! Я рванул его что есть сил на себя.

Три! Поднимая столбы воды во все стороны, мы в обнимку рухнули обратно в море.

И сразу же я пошёл в глубину.

Мужика уже не держал, теперь достаточно было левой рукой вдавливать его перед собой. А правой я тут же зарядил ему «под дых» — под диафрагму, выбивая и так небогатые запасы воздуха из лёгких.

И ещё раз в нос. Теперь с целью ослепить противника. Нос — это больно.

Конечно, удар в воде ни в какое сравнение с ударом на воздухе не идёт, но рваноухому хватило. Мимо меня проскочила цепочка серебристых пузырьков. Может быть, он даже орал, уже неважно. Главное, не сопротивлялся.

И тогда я нащупал у него на поясе нож. Так любимый людьми войны нож из каменного дерева. Выдернул и одним тычком вогнал ему под рёбра.

Тело дёрнулось, его руки, наконец-то, схватили меня за плечи, взгляд тут же стал осмысленным.

Поздно!

Я выдернул нож и ещё дважды вогнал его туда, где вообще-то у всех людей находится сердце.

На! На!

Рваноухий был ещё жив: видимо, я не смог достать клинком куда планировал, но мне он уже был неинтересен. Я выдернул нож, сунул себе за пояс и опять начал всплытие, одновременно выдыхая — не стоит тратить на выдох время на поверхности.