Пентаграмма

Харри заставил себя положить трубку.

Был день. По-прежнему хороший.

Было решено, что во время операции Беата будет дома у Олауг Сивертсен. Мёллер решил не рисковать, ведь объект (два дня назад Волер начал называть преступника «объектом», и теперь все стали следовать его примеру) мог обнаружить ловушку и внезапно изменить последовательность мест преступления.

Зазвонил телефон. Эйстен поинтересовался, как у Харри дела. Харри ответил «хорошо» и спросил, что нужно. Эйстен сказал, что ему просто хотелось узнать, как самочувствие. Харри смутился. К такой заботе он не привык.

– Спишь?

– Ночью спал, – ответил Харри.

– Это хорошо. А код? Разгадал?

– Частично. Теперь я знаю где и когда, но не знаю зачем.

– То есть ты можешь прочитать текст, но не понимаешь, что он означает?

– Вроде того. Разберемся, когда его поймаем.

– И чего ты не понимаешь?

– Многого. Например, зачем нужно было прятать один из трупов. Или эту детальку про пальцы: все с левой руки, но разные: указательный, средний, у третьей жертвы – безымянный.

– Ну так последовательно! Может, он систематик?

– Согласен, но почему бы не начать с большого? Может, в этом тоже заключается сообщение?

Эйстен хохотнул:

– Брось, Харри. Код, он как женщина. Либо ты его разгадаешь, либо сойдешь с ума.

– Ты уже говорил.

– Да ну? Смотри, какой я заботливый… Глазам своим не верю, Харри, у меня пассажир! Созвонимся.

– О'кей.

Харри посмотрел, как в медленном вальсе кружит сигаретный дым, и взглянул на часы.

Он сказал Эйстену не все. Кажется, остальные детали скоро станут понятны. Несмотря на ритуалы, в этих убийствах не чувствовалось ни ненависти, ни фанатизма, ни страсти. Ни любви, если уж на то пошло. Это-то и удивляло. Преступник действовал идеально, словно по учебнику или инструкции. Или даже механически. Во всяком случае, у Харри было ощущение, будто он играет в шахматы с компьютером, а не с воспаленным сознанием душевнобольного. Время покажет.

Он посмотрел на часы.

Сердце билось в такт с секундной стрелкой.

Глава 27 Суббота. Операция

Настроение у Отто Тангена становилось все лучше и лучше.

Подремав пару часов, он проснулся от жуткой головной боли и бешеного стука в дверь. Когда он открыл, в автобус ввалились Волер, Фалькейд из отряда быстрого реагирования и тело, назвавшееся Харри Холе и совсем непохожее на инспектора полиции. Первым делом они стали жаловаться на вонь внутри автобуса. Неудовольствие Отто испарилось, когда его угостили кофе (они принесли целых четыре термоса с этим живительным напитком), а уж когда они просмотрели записи, у него появилось то сладостное ощущение, которое всегда предшествует скорому появлению объекта.

Фалькейд сообщил, что вокруг общежития со вчерашнего вечера дежурят сотрудники в штатском, а кинологи обошли подвал и чердак, чтобы удостовериться, что там никто не скрывается. Входили и выходили только жильцы. Если не считать того типа, которого девушка из триста третьего на входе представила вахтеру своим парнем. Люди Фалькейда были на местах в ожидании приказов.

Волер кивнул.

Время от времени Фалькейд проверял связь со своим отрядом, но это Отто уже не касалось. Он закрыл глаза и просто наслаждался звуками. Вот щелкнула кнопка приема – секунда атмосферного шума, потом бормотание каких-то непонятных кодов, как будто большие дяди играют в разбойников.

– Всем приготовиться, – беззвучно прошептал Отто.

Он представил себе осенний вечер: вот он сидит на яблоне и шпионит за взрослыми в окно. Шепчет: «Всем приготовиться!» – в жестянку, от которой тянется провод к другой жестянке, которую за забором держит Нильс. Он аж подпрыгивает, услышав эти слова, если, конечно, уже не ушел на ужин. Впрочем, этот жестяной телефон никогда не работал так, как написано в «Походной книге бойскаута».

– Скоро начало, – сказал Волер. – Таймер готов?

Отто кивнул.

– Шестнадцать ноль-ноль, – констатировал Волер. – Значит… сейчас.

Отто нажал на кнопку, и на экране замелькали секунды и их десятые доли. От волнения у него засосало под ложечкой. Да, это интереснее, чем яблоня. Интереснее, чем Эуд-Ритины булочки с кремом. Даже интереснее, чем ее охи и вздохи в постели.

Представление.

Олауг Сивертсен открыла Беате дверь и улыбнулась так, словно ждала этого визита уже давно.

– Это вы! Заходите-заходите! Можете не переобуваться. Ну и жара, правда?

Она повела Беату по коридору.

– Не стоит волноваться, фрекен Сивертсен. Кажется, скоро мы поймаем преступника, – успокоила она Олауг, шагая вслед за ней.

– Давайте не будем о ваших делах, раз уж пришли ко мне в гости, – рассмеялась Олауг Сивертсен, но тут же испуганно зажала рот рукой. – Ой, да что это я! Ведь сейчас, может быть, этот человек совершает преступление…

Когда они вошли в гостиную, напольные часы вздрогнули от их шагов.

– Чаю, милая?

– С удовольствием.

– Мне можно пойти на кухню одной?

– Конечно, но если для вас необременительна моя компания…

– Ну пошли, пошли.

Казалось, кухню не трогали со времен войны, разве что плита и холодильник были новые. Пока Олауг ставила чайник, Беата нашла себе табуретку.

– Приятно здесь пахнет, – сказала Беата.

– Думаете?