Пентаграмма войны

– Все ты правильно сделала. – Она с улыбкой кивнула. – Просто нужно всегда учитывать специфику оружия, которое ты держишь в руках, и наносить удар в соответствии с этим знанием. Как ведут себя различные материалы и прочее – мы с тобой изучим позже, а пока просто запомни, что дерево лучше всего работает на изгиб и гораздо хуже на сжатие. И чем крепче дерево, тем хуже его пластичность. Это, кстати, характерно почти для всех материалов. Есть, правда, очень хорошие материалы, которые прекрасно работают и там и там, например, сталь, из которой делают мечи. Однако специфика материала есть и в этом случае. Например, у санто легко выкрашивается кромка, поэтому нежелательно принимать удар на лезвие.

– Санто. – Девочка презрительно фыркнула. – Я лучше рак мортом[16].

– Рак морт – хорошее оружие. – Высшая кивнула, и одним коротким движением метнула свой шест так, что он попал в предназначенное для него гнездо на стене в дальнем конце зала. – Но что ты будешь делать, когда окажешься в тесноте корабельных переходов или дворцовых закоулков? Боевой хлыст не сможет развернуться для нормального удара. Рак морт – оружие больших пространств и к тому же довольно тяжелое. Чтобы управляться им в течение хотя бы десяти минут, необходимы большая сила и крепкие сухожилия.

– А кан морт? – Арна взмахнула рукой, и тонкое полуметровое щупальце, мгновенно выросшее из основания ладони девочки, рассекло со свистом воздух.

– Он не пробьет даже самого легкого доспеха, а пока кислота, что выделяет кончик твоего кан морта, будет разъедать пластик брони, ты успеешь десять раз умереть. Кроме того, большой хлыст покрыт чешуйками из биокерамики, и его очень трудно разрезать лезвием. А у тебя там прочная, но тонкая пленка. Пару хороших ударов острым мечом, и ты безоружна. Это оружие последнего шанса, а не для сражений.

– Так что же, таскать с собой целый арсенал на все случаи жизни? – Воспитанница недовольно дернула плечом.

– И арсенал тоже. – Наставница подхватила девочку за локоть и усадила рядом с собой возле стенки зала, где стояли узкие скамейки. – Ты должна понять: все, что ты видишь вокруг, все, что на тебе надето, из чего состоит твое тело, все является инструментом познания или изменения мира. Орудием. Оружие – это лишь частный случай орудия и инструмент для воздействия на человека. Строительный молоток, которым замахиваются на человека, в этот миг становится оружием. Границы нечетки и предельно размыты, и только твоя воля превращает одно в другое.

– А люди? – спросила Арна максимально нейтральным голосом.

Но опытная разведчица прекрасно поняла подоплеку вопроса и улыбнулась.

– Большая часть людей будут для тебя в лучшем случае инструментами того или иного качества. Даже если твоей целью будет улучшение существования тех самых инструментов или уничтожение. Некоторое количество будет для тебя инструментами особого качества. Такими, о которых ты беспокоишься лично, которые бережешь и израсходуешь лишь в крайнем случае. И совсем немногие, а может быть, вообще никто, будут частью тебя. Теми, без кого твоя душа будет неполной. Каждый такой человек увеличивает силу души и сердца, но потеря каждого из них обойдется тебе крайне дорого. Так что не торопись в выборе друзей.

Реда легко поднялась и, дождавшись, пока девочка вскочит со своего места, церемонно поклонилась.

– Тренировка окончена. В свободное время поработай над ударом, только возьми не деревяшку, а кон гар[17].

Как всегда, после окончания тренировки Арна быстро искупалась в маленьком бассейне и, наскоро приведя себя в порядок, поспешила в разбитый на уровне земли парк. Здесь на крошечной полянке в окружении могучих деревьев она по официальной версии занималась медитацией перед ужином. На самом деле, она приходила сюда для того, чтобы совершить преступление. И не какое-то мелкое правонарушение вроде отравления симбиота, живущего в туалетном коллекторе, когда вдруг из всех дворцовых унитазов ударила зловонная струя, а самого настоящего.

Если бы вскрылась истинная причина ее присутствия в этой части парка, наказанием было бы полное поражение в правах, а может, и что похуже. Но пытливый ум девочки требовал дополнительной информации, и эту информацию она получала любым путем, пусть и таким странным. Когда четыре года назад она набрела на эту поляну, ей хотелось лишь тишины и спокойствия. Арна только разлеглась на мягкой, словно пух, траве, когда ее чуткий слух донес странные чавкающие звуки и негромкую песню, которую напевал явно мужской голос. Мужчин в Зеленом Сердце было совсем немного. В основном они занимались самой грязной или тяжелой работой, такой, например, как чистка систем жизнеобеспечения. В желтых полотняных кинтах[18], всегда сгорбленные с опущенным к земле взглядом, они мелькали где-то по углам, воспринимаясь скорее как сервисные механизмы. И уж совершенно точно никто из них никогда не говорил и тем более не пел. Хотя бы потому, что у большинства были блокированы голосовые связки.

Заинтересовавшись, Арна подошла ближе и прислушалась.