Пентаграмма

– Это уже технические моменты, – отмахнулся Вилли. – Разве это интересно?

– Мне – интересно.

– Ну хорошо. Первым делом нужно было придумать Свену Сивертсену характер. Раскрывая персонаж перед публикой, главное – показать, какие мотивы им движут, о чем он мечтает, чего хочет. В общем, все, что придает образу живость. Я решил представить его убийцей без рационального мотива, но с сексуальной потребностью ритуальных убийств. Я не скажу ничего нового, но главное было сделать так, чтобы все жертвы – кроме матери Сивертсена – были выбраны будто бы случайно. Я почитал о маньяках и узнал пару занятных деталей, которые решил использовать. Например, связь между маньяком и его матерью или выбор Джеком Потрошителем места преступления, в котором следователи усматривали код. Тогда я пошел в Бюро городского планирования и купил там точную карту центра Осло. Вернувшись домой, я провел линию от дома на Саннергата до того дома, где живет мать Свена Сивертсена. Исходя из этой линии, я начертил точную пентаграмму и нашел адреса домов, расположенных ближе всего к другим концам звезды. Признаюсь, что чувствовал прилив адреналина, когда, склонившись над картой с карандашом в руке, представлял себе, что здесь – именно здесь – живет человек, чью судьбу я сейчас просто перечеркну. В первые несколько ночей я фантазировал, кем они могли бы оказаться, как могли бы выглядеть и какая жизнь у них была до сих пор. Но я быстро о них забыл, потому что они были не важны, это были эпизодические роли, бессловесные статисты.

– Строительный материал.

– Прошу прощения?

– Ничего. Продолжай.

– Я знал, что по «кровавым» бриллиантам и орудиям убийств вы обязательно найдете Свена Сивертсена. Чтобы усилить иллюзию ритуального убийства, я оставлял подсказки вроде отрезанных пальцев, пятидневных интервалов между убийствами, пяти часов вечера и пятого этажа. – Вилли улыбнулся. – Мне хотелось, чтобы это было не слишком просто, но и не слишком сложно. И немного забавно. В хороших трагедиях всегда есть юмор, Харри.

Харри приказал себе сидеть смирно и спросил:

– Первый пистолет ты получил за несколько дней до первого убийства – Мариуса Веланна, верно?

– Да. Он лежал в урне во Фрогнер-парке, как и было условлено.

Харри затаил дыхание:

– И каково это, Вилли? Каково это – убивать?

Вилли оттопырил нижнюю губу, словно задумался над ответом:

– Они правы – те, кто говорит, что первый раз самый сложный. Пройти в общежитие не составило труда, а вот заварить пластиковый пакет с трупом оказалось сложнее и дольше, чем я ожидал. Хотя я полжизни носил на руках пышных норвежских балерин, затащить на чердак этого парня оказалось не так-то легко.

Пауза. Харри кашлянул:

– А потом?

– Потом я поехал во Фрогнер-парк, чтобы забрать еще один пистолет и бриллиант. Этот полунемец Свен Сивертсен оказался именно таким жадным аккуратистом, как я и ожидал. А ведь неплохо срежиссировано – сделать так, чтобы во время каждого убийства он оказывался во Фрогнер-парке? Ведь он как бы совершал преступление и, разумеется, старался, чтобы никто его не заметил и не узнал, где он был. Я просто-напросто заставил его лично позаботиться об отсутствии алиби.

– Браво! – воскликнул Харри и провел указательным пальцем по мокрой брови.

Ему казалось, будто все вокруг стало влажным, словно вода, просачиваясь сквозь крышу и стены, попадала сюда со стороны террасы и ванной комнаты.

– Все, что ты до сих пор мне рассказывал, Вилли, я и сам понял. Поведай мне то, чего я не знаю. Расскажи о своей жене. Куда ты ее дел? Соседи видели, что ты регулярно появляешься на балконе, так как же тебе удалось вынести ее из квартиры до нашего прихода?

Вилли улыбнулся.

– Молчишь… – протянул Харри.

– Чтобы в пьесе осталась хоть какая-нибудь загадка, драматургу полезно хоть иногда промолчать.

Харри вздохнул:

– Хорошо, ну тогда объясни мне хотя бы, для чего нужно было все так усложнять? Почему просто не убить Свена Сивертсена? Такая возможность у тебя в Праге была. Это было бы куда проще и менее опасно, чем убивать трех ни в чем не повинных людей и свою жену в придачу.