Пентаграмма

Машин на стоянке перед изолятором было мало. А людей не было вовсе. Харри повернул ключ зажигания, и мотор с предсмертным хрипом заглох. Он посмотрел на часы. Одиннадцать десять. У него еще пятьдесят минут. Стены детища Телье, Торпа и Осена перебрасывали друг другу эхо его шагов.

Перед тем как войти, Харри перевел дыхание.

В помещении было совершенно тихо. За столами – никого. Харри уловил справа какое-то движение: в комнате дежурного повернулось кресло. Он увидел пол-лица с налитым кровью глазом. Глаз подарил ему пустой взгляд, и кресло развернулось обратно.

Грот. Один. Странно. А может, и нет.

Отыскав в столе ключ от девятой камеры, Харри направился дальше. Из комнаты тюремных надзирателей слышались голоса, но нужная камера располагалась очень удачно: Харри даже не пришлось проходить мимо них.

Он вставил ключ в замок, повернул. Подождал секунду, услышал внутри какое-то шевеление и открыл дверь.

Человек, который смотрел на него с койки, был не похож на убийцу. Харри знал, что это еще ничего не значит. Бывает, у человека все на лице написано, а бывает, и нет.

Это лицо было красивым: правильные черты, густые, коротко подстриженные темные волосы и голубые глаза, про которые, наверное, когда-то говорили, что они «мамины», но со временем они превратились в собственные. Харри было под сорок. Свену Сивертсену – за пятьдесят. Харри подумал, что большинство бы, наверное, подумало наоборот.

Сивертсен был одет в красные тюремные штаны и куртку.

– Добрый вечер, Сивертсен. Инспектор Холе. Будьте добры, поднимитесь и повернитесь ко мне спиной.

Сивертсен поднял бровь. Харри покачал в воздухе наручниками:

– Таковы правила.

Не произнося ни слова, Сивертсен встал, Харри защелкнул наручники и подтолкнул его к койке.

Стула в камере не было. В ней вообще почти ничего не было, чтобы нельзя было поранить ни себя, ни других. Монополия на наказание здесь принадлежала правовому государству. Харри прислонился к стене и достал из кармана помятую пачку сигарет.

– Сработает дымовая сигнализация, – предупредил Сивертсен. – Очень чувствительная. – Голос у него оказался на удивление звонким.

– Верно. Видимо, приходилось сидеть прежде?

Харри прикурил, встал на цыпочки, поддел крышку сигнализации и вынул батарейку.

– А правила на этот счет что говорят? – едко поинтересовался Свен Сивертсен.

– Не помню. Сигарету?

– Что это? Трюк с «хорошим полицейским»?

– Нет, – улыбнулся Харри. – На вас так много материала, Сивертсен, что даже комедию ломать не придется. Нам не нужны подробности, не нужен труп Лисбет Барли, не нужно никакого признания. Нам, Сивертсен, даже помощь ваша без надобности.

– Зачем же вы пришли?

– Из любопытства. У нас тут глубоководный промысел, и мне стало интересно, кто на этот раз попался мне на крючок.

Сивертсен невесело хохотнул:

– У вас богатая фантазия, инспектор Холе, но я вас разочарую. Может, и кажется, что вы поймали крупную рыбу, а на деле – рваный башмак.

– Будьте добры говорить потише.

– Боитесь, что нас услышат?

– Просто сделайте, как я говорю. Вы кажетесь очень спокойным для человека, которого только что арестовали за четыре убийства.

– Я невиновен.

– Хм… Позвольте мне вкратце обрисовать вам ситуацию, Сивертсен. В вашем чемодане мы находим красный бриллиант. Такие, прямо скажем, на дороге не валяются, и именно такие были найдены на каждой из жертв. Плюс к этому «ческа збройовка», сравнительно редкое оружие для Норвегии, но именно из такого пистолета убили Барбару Свендсен. Вы в показаниях заявили, что в те дни, когда совершались убийства, вы были в Праге. Мы проверили авиакомпании и выяснили, что на каждую из пяти дат – включая вчерашнюю – у вас приходился короткий визит в Осло. Как у вас с алиби на пять часов, Сивертсен?

Свен Сивертсен молчал.

– Я подумал. И решил, что не так уж вы невиновны, Сивертсен, – сказал Харри.

– Мне не важно, что вы думаете, Холе. Что еще вам от меня нужно?

Не отходя от стены, Харри присел на корточки:

– Вы знакомы с Томом Волером?

– С кем?

Харри выдержал паузу, выпустил дым под потолок. Судя по лицу, Свен Сивертсен несказанно устал. Прежде Харри встречал убийц с непробиваемым черепом и душой дрожащей, словно желе. И таких отморозков, у которых и внутри была непробиваемая кость. Ему стало интересно, к какому типу относится этот экземпляр.

– Сивертсен, не притворяйтесь, будто не помните имени того, кто вас арестовывал, а потом допрашивал. Я спрашиваю, были ли вы с ним знакомы прежде? – Харри заметил, как напряглось на секунду лицо у его собеседника. – Прежде вас судили за контрабанду. На том оружии, что нашли у вас в чемодане, и на других пистолетах имеются особые следы. Их оставляет машинка, которую используют, чтобы стачивать серийные номера. Такие же следы в последние годы мы нередко находили на незарегистрированных образцах, найденных в Осло. Мы считаем, что за этим стоит хорошо законспирированная организация контрабандистов.

– Любопытно.

– Вы перевозили оружие для Волера, Сивертсен?

– Уф, вы что, и этим занимаетесь? – Свен Сивертсен даже не моргнул, но на лбу набухли капельки пота.

– Жарковато, Сивертсен?

– Терпимо.