Пепел

– Что будешь есть? – Руи Скилачче общался со всеми, кроме начальника и старшего заместителя, на «ты». Это была одна из его привилегий, присвоенная самому себе.

– А что у нас сегодня в меню?

– Да все то же резинообразное: бифштексы, водоросли из оранжереи и прочее. – Правая половина лица Руи Скилачче скривилась, а левая – искусственная – щека так и осталась неподвижной.

«Тебя бы, старик, на джунгарскую диету, – мелькнуло в голове Хадаса, – чтобы носом не крутил».

– Я, пожалуй, возьму салатика, а там видно будет.

– Эх, – возопил ветеран, так и не получивший звания выше «фрега» – фрегат-капитана. – Помнится, когда начиналась эта кампания, Земля нас снабжала… Меню было в пять листов. Не веришь? – Он так внимательно уставился на Хадаса, словно это был приборный щиток.

– Возможно, возможно, – безразлично ответил тот.

– Что значит «возможно»? – рявкнул Руи Скилачче. – Фильмы крутили такие… Пальчики оближешь.

Тут он перешел на еле слышный шепот:

– Скажу тебе по секрету, нам даже девочек привозили, понял? – Он победно уставился на Кьюма, но тот молчал. – Знаешь, сколько нам платили за вылет?

– Подождите, – прервал тираду Хадас, – я все-таки возьму что-нибудь поесть.

– Во-во. Стой, пилот! – голосом человека, замышляющего заговор, произнес Руи Скилачче. – Попроси пива или чего покрепче, тебе дадут, ты у нас бывший военнопленный.

Хадас подошел к стойке. Когда-то применявшийся автомат выдачи пищи командование давно заменило человеком, по нескольким независимым соображениям. Младший опер, работающий по совместительству буфетчиком, дружески подмигнул ему. Он считал корвет-капитана потенциальным кандидатом в шпионы, то есть явно интересным объектом, но, после того как с Хадаса, как-то само собой, снялось подозрение в убийстве сослуживца, решил, видимо, что у пилота есть в Стратегическом министерстве своя волосатая лапа или, того хуже, он находился на Гаруде по специальному заданию разведывательного центра и должность космопилота является лишь прикрытием большой игры: с такими людьми следовало вести себя осторожно. Хадас же после тесного знакомства с джунгарским ДОВИ (отделом Добычи и Обработки Важной Информации) считал местных оперативников детьми малыми, недоученными, а посему не стал с ним сюсюкаться и сразу назвал заказ. Пиво ему выдали: большую пластиковую бутылку. Обхватив ее за горлышко, он вернулся к столику.

– За каждый вылет, капитан, – проорал Скилачче, бесцеремонно наливая в свой стакан, – нам давали два куска. Знаешь, сколько это в современных твоих долах?

– Знаю. – Хадас посмотрел на салат, есть расхотелось.

– Во-во.

– Слушайте, Руи, – внезапно встрепенулся Хадас, решив извлечь из разговора хоть какую-то пользу. – А как все это начиналось, ну, эта кампания?

Старый космический волк сразу оживился, как будто его включили в сеть.

– Хочешь знать, как это произошло, герой? Похвальное рвение. Так вот, эти сволочи, там внизу, на планете, решили отделиться от нашей мамы-Земли, не уплатили налог и заявили о расторжении связей. Ну, наши долго пытались это утрясти по-хорошему: прервали поставки оборудования, прекратили вывоз товаров. Но они все равно за свое. Устроили геноцид с бактериологической заразой против наших друзей – нормальных колонистов, у которых есть корни; пошли в ход атомные бомбы, не чета нашим, но все же. В общем, загнали нас в угол. Тогда прислали «первую» эскадрилью. В первый вылет вышло десять машин, они стартовали прямо со звездолета, базы еще не было. Я, правда, жалко очень, в этом вылете не участвовал. Колонисты, ну, потомки тех, кто заселил эту планетку, попытались нам помешать. Да куда им. Правда, они сбили все звено Коцека – этого парня я знал лично, он закончил учебу всего за три года до меня. Был он страшно талантлив и, наверное, стал бы адмиралом, но его носитель грохнулся в океан: гарудский лазер вывел из строя всю навигационную аппаратуру. (Это известно точно – он успел передать сообщение перед концом.) Однако наши пощелкали все их орбитальные станции и, можно сказать, оставили инопланетян без глаз. В следующих налетах мы взорвали все космопорты и крупные аэродромы, но потеряли кучу космолетов. Не буду говорить сколько, это суперсекретные данные, и, поверь, официальные потери всегда занижаются. Затем начали строить эту базу. Так что я, корвет, воевал здесь, когда этого буфета еще не было. И ешь ты тут спокойно только потому, что тогда ребята сложили головы, взрывая их главный космодром. Думаешь, вайшьи иначе позволили бы нам здесь обосноваться? Меньше чем в полутора сотнях тысяч километров над их головой? Вот, вот. Ладно, за наших ребят. – Скилачче залпом опрокинул стакан.

«И чтобы оправдать постройку базы и средства, на нее угроханные, – подытожил про себя Хадас, – корпорации не позволили снова использовать дипломатические каналы, и колесо войны стало раскручиваться. И теперь, даже если на планете полностью погибнет жизнь, и сейчас еле-еле теплящаяся, битва все равно будет продолжаться, потому что военные заводы пыхтят на полную мощь и их остановка означает потерю прибыли».

* * *