Пепел

– Он дом своим криком не завалит, как думаешь? – тоже тихо спросил штабс-капитан. – Надо же, ведь в общем-то, худой! Откуда ж такая мощь в легких?! Пулемета нашего выручателя не слышно…

Суета теней в левом окне резко увеличилась и одна из них обозначилась высовыванием по пояс фигуры в бескозырке. И сразу же исчезла назад, сраженная пулей из винтовки сестры Александры. Тут же взялся за работу «Кольт» штабс-капитана: из подъезда с воплями повалила матросская толпа. Ни один из них двор не пересек, до забора не добрался. Тех, кто выпрыгивал из окон первого этажа, ждала та же участь. Больше из подъезда никто не вываливался, из окон не высовывался, но взрывы, стрельба, крики, иногда перекрываемые баронским боевым кличем, говорили о том, что внутри особняка баталия разворачивается вовсю.

– Дяденька Иван, бежим в подъезд к нашим!

– Тихо, Сашенька, не голоси. Какой у нас с тобой приказ?

– Да ведь не лезет никто больше, а там!..

– Сестра Могилевская, разговорчики! Выполнять приказ до получения нового!..

Новый приказ был получен через три минуты, в течение которых вновь нашлась работа для «Кольта» штабс-капитана, а также были использованы две гранаты: оказалось, что кроме подъезда имелась незаметная дверь из подвала, скрытая за выступом – из нее повалила новая орущая толпа.

Из большого цокольного окна, что над дверью, тоже начали выскакивать. А из двух окон первого этажа показались полковник и Иван Хлопов со своим «Кольтом». После окончания совместной работы, полковник махнул рукой штабс-капитану и сестре Александре, призывая их в особняк.

– Вот, Сашенька, теперь идем. Располагайся чуть сзади меня, через каждые десять секунд оглядывайся, что-кого интересного сзади увидишь, мне сигналь.

Но ничего интересного сестра Александра не увидела ни спереди, ни сзади, кроме валявшихся трупов. Штабс-капитаном было выпущено две короткие очереди из кольта и два раза работали гранатами.

Со своими встретились в большой гостиной, в которую упиралась парадная лестница. Степень заплеванности и загаженности большой гостиной шокировала, лицезрение увиденного вызывало содрогание.

Глядя на угрюмую усмешливость, наполнившую избыточную пытливость, штабс-капитан спросил:

– Бывал здесь?

– Приходилось. Шесть лет назад. «Школа злословия»… Слышал о таком бессмертном произведении английского драматурга Шеридана?

– Не только слышал, смотрел.

– И теперь смотри, – Штакельберг кивнул на перевернутое кресло, оно было прожжено, изрезано и чем-то залито. – Это кресло хозяйки дома, она больше всех изголялась… Нет таких камней, которых бы она не бросила в Государя и Его Семью… Опора трона!.. А я стоял, слушал и даже башкой своей подмахивал!.. Иван, ну где ты там?!

– Да тут я. Веду… – послышалось откуда-то сверху.

И через пару минут в большую гостиную были втолкнуты двое штатских.

– Точно там, где ты указал, там и нашел их. В черном кабинете, – Иван Хлопов рассмеялся. – Одного под диваном, другого – в шкафу.

– Под диваном – которого?

– А вот этого, – Иван Хлопов указал на дрожащего лохматого с усиками и бородкой.

Увидав Штакельберга с вензелями и сестру милосердия с О.Т.М.А. над крестом, дрожь в нем чуть поутихла и он спросил:

– Кто вы такие и что происходит?

– Это и есть Бубликов, знакомьтесь, господа! – От вида направленной избыточной пытливости Бубликов задрожал вновь. – Я вот думаю, – задумчиво продолжал Штакельберг, то ли сесть тебе предложить, то ли по диван опять отправить, где самое твое бы место?

На вопрос ответил полковник:

– Предложи сесть. Иван, все чисто?

– Все, Вашвысокблагородь, единицы рассеянных опасности не представляют.

– А вы, значит, и есть Лурьин, который Центробалтом заправляет, – обратился полковник.

– Не только Центгобалтом, – последовал ответ.

Произнесено было усмешливо-надменно.

– А в шкафу как долго намеревались сидеть? Из шкафа Центробалтом командовать как бы затруднительно.

Усмешливая надменность чуть припогасла:

– Кто вы и что вам надо?

На вопрос ответил Хлопов:

– Мы те, кого ты видишь, а надо нам… ликвидировать бы Центробалт со всей его сволочью и с тобой во главе, да, увы, руки, видать, коротки.

– Видать, – усмешливая надменность вновь заиграла на толстых губах. – У меня есть другое предложение, господа. Вы, господин полковник, будете назначены председателем военного отдела исполкома Всероссийского Совдепа, то есть, министром обороны -–мы это так называем.

– Так туда уже Керенский «сосватан».

– Это несерьезно, – Лурьин повернулся к штабс-капитану: – Все, что по линии Временного правительства – несерьезно, ваш патрон – это тоже несерьезно и временно. А должности для ваших друзей, – Лурьин вновь обращался к полковнику, – вы распределите сами.

– Иван, назначь меня палачом для команды «Гангута». А может, захватим его сейчас, а? Он ведь уже на Невском рейде стоит. На нем отпуск проведешь. На лодке ночью доплывем, а с остатками команды – как с этими здесь.

– Увы, господин штабс-капитан! С артиллерией «Гангута» я справлюсь, а вот с управлением корабля… профессионал нужен.

– Так на месте найдем.