Пепел

Теперь я — Дана. Дана Ольховская. Имя я выбрала наугад, фамилию вернула девичью. Когда меняешь имя, это нигде не фиксируется. Просто события предыдущей жизни перестают появляться. Новый человек рождается, как по волшебству, одним взмахом руки и парой строчек в компьютере.

Эрик вышиб дверь в ванную, и подхватил меня на руки. Приступ начал отпускать, когда я прижалась у его груди, и я задышала.

— Все хорошо, Дана. Все хорошо. Я с тобой.

— С ней все в порядке? — беспокойно прошептал голос Маши где — то надо мной.

— Нет, ей плохо, — сухо ответил Эрик, укладывая меня на кровать, — Принеси воды.

— Секунду…

Маша выбежала, а я осталась лежать без сил на руках у Эрика.

— Все хорошо. Это пройдет, — прошептал он, гладя меня по голове, — Девочка моя, все хорошо.

Из коридора послышались торопливые шаги.

— Держи, — сказала Маша, и я приоткрыла глаза.

— Детка, тебе надо попить. Ты так кричала.

Эрик протянул стакан к моим губам и аккуратно приподнял меня. Я сделала глоток, и почувствовала, как вода пробежала по высохшему горлу, причиняя боль.

— Вот так, так лучше. А теперь отдохни.

— Эрик, расскажи мне все, — тихо говорит Маша, но он не отвечает.

Только гладит меня по голове, пока я медленно погружаюсь в сон. Темнота снова наступает, но на этот раз тихая и спокойная.

— Все хорошо, — шепчет голос Эрика в этой темноте, — Я с тобой.

Глава 27

Утренний свет пробивается сквозь жалюзи, и я медленно открываю глаза. Эрик спит рядом, положив руку мне на талию. Я пошевелилась, и он сразу открыл глаза.

— Проснулась?

— Ага, — я пытаюсь улыбнуться и чувствую боль в губах. Дотрагиваюсь до них рукой и ощупываю небольшие ссадины.

— Ты вчера все губы искусала, — шепчет Эрик, кладя руку поверх моей, — Дана, мне так жаль. Я не хотел, чтобы все так вышло.

— Как Маша?

— Я ей все рассказал, — говорит он, отстраняясь и запуская руку себе в волосы.

Я замолчала, открыв рот от удивления.

— Все — все?

— Да. Все, с первой минуты. И про похождения Игоря тоже.

— Как она это восприняла? — сердце неровно подскочило.

— С достоинством. А у меня будто тонна с плеч свалилась, — он вздыхает и опускает плечи.

— Стало легче? — я села на кровати.

— Да. Надоело скрывать все это… Так лучше.

— Наверное, сейчас они выясняют отношения.

— Не думаю. Зная Машу, она, скорее всего, просто собрала детей и уехала к родителям.

— Игорь будет в бешенстве.

— Так ему и надо, — Эрик тоже сел и потянул шею, — Не хочешь рассказать, что вчера произошло?

Я замолчала. Рассказать — значит признаться в том, чтобы была за рулем нашей машины. Признаться в том, что я виновата в этой аварии. Если бы я не отвлеклась, все было бы иначе.

Я много раз прокручивала тот день в голове, как слайды. Март выпивает бокал пива за обедом. Через два часа мы собираемся ехать в город. Я забираю ключи. Пристегиваю Сашку. Солнце бьет в глаза. Март начинает приставать ко мне.

— Я люблю тебя, Катя.

— Я тоже тебя люблю.

Говорят, одно решение может изменить все. Если бы я позволила ему сесть за руль, даже с учетом того, что он был слегка выпивший, все было бы иначе. Мы были бы пристегнуты. Он не отвлекся бы от дороги. Солнце не ослепило бы мне глаза, и я не закрыла бы их. Он бы сумел увернуться от проклятого внедорожника. Мы все были бы живы.

— Не хочу. Это неважно, — я покачала головой и отвернулась.

— Хорошо. Неважно, — повторил Эрик.

Я поднялась с кровати и пошла на кухню. Включила кофемашину, и вернулась обратно, чтобы умыться. Эрик уже был в ванной. Я вошла в тот момент, когда он раздевался. Какая — то неведомая сила потянула меня к нему, и я прижалась губами к его груди. Он обнял меня и поцеловал в лоб. Я поняла, что плачу, и он отстранился.

— В чем дело? — спросил Эрик, вытирая мои щеки.

— Я люблю тебя, — прошептала я, зарываясь лицом в его ладони.

Его запах, его тепло обволакивали меня. Он стал таким родным, таким знакомым. Каждый изгиб его тела, каждый вдох и движение. Интонации голоса. Легкий акцент. Мягкие волосы. Медовые глаза и маленькие морщинки под ними. Светлая и теплая кожа. Он был моим спасением, моей жизнью, которую я потеряла три года назад.

— Я тоже тебя люблю, — шепнул он в ответ.

— Обещай, что это не изменится. Обещай, что не бросишь меня, — говорила я, как заколдованная.

— Обещаю.

* * *

После этих событий, Эрик избегал разговоров об Игоре. Я, естественно, тоже. Правда Маша позвонила через пару дней, спросила о моем самочувствии и рассказала о том, что он во всем признался. Ползал, как таракан, перед ней, пока она собирала вещи.