Пепел Бикини

На возвышении появилась маленькая женщина в мокрой белой одежде. Она провела рукой по глазам, глубоко вздохнула и заговорила тоненьким голосом:

— Дорогие земляки и друзья! Вы все знаете, мой муж был честный рыбак и хороший человек. Он никому не причинял зла. И вот его убили. Убили те самые люди, которые сбросили на нашу страну атомные бомбы. Тогда они сожгли и искалечили много людей. Теперь они придумали еще одну бомбу, и жертвой ее опять оказалась Япония. «Пепел Бикини» отнял у меня мужа и изувечил его товарищей. И я вас спрашиваю: зачем все эти мучения, зачем эти жертвы, когда мы, наши семьи могли бы жить спокойно и счастливо…

В мертвой тишине, наступившей после того, как Ацуко Кубосава, трясясь от рыданий, сошла с помоста, послышалась какая-то возня и на помосте появилось новое лицо.

— Американец? — пробормотал кто-то растерянно. — Вот наглец!

Раздались насмешливые и возмущенные крики. Но американец не смутился. Вертя в руках лист бумаги, он терпеливо ожидал. Понемногу шум утих.

— Господа! — начал американец. — Я советник американского посольства Грэхэм Корн. Прежде всего разрешите мне выразить от своего имени, от имени моего правительства и от имени моего народа глубокое и искреннее соболезнование по случаю безвременной кончины Кубосава-сан.

Он говорил по-японски чисто, почти без акцента, и это немного примирило его со слушателями.

— Весь мир, все люди доброй воли скорбят вместе с вами, объятые жалостью к осиротевшей семье покойного. Нет слов, какими можно было бы смягчить эту тяжелую утрату. Американское правительство сделало все возможное для того, чтобы спасти Кубосава-сан. Лучшие доктора…

Американцу не следовало говорить об этом.

— Знаем мы американских докторов! — закричали в толпе.

— Почем на черном рынке ампула пенициллина!

— Долой водородные бомбы!

— Долой испытания!

— Не хотим больше слушать! Убирайся вон!

Советник посольства давно уже исчез с помоста, а народ все никак не мог успокоиться.

На помост, тяжело дыша, вскарабкался новый оратор. Он был в дешевом европейском костюме и мягкой шляпе.

— Друзья! — крикнул он. — Я только что из Токио! Американцы не приняли нашу делегацию! Они ссылаются на то, что сегодня воскресенье! Они не желают нас слушать!

Тысячи сжатых кулаков поднялись над морем голов.

— А вот вам позавчерашняя газета с сообщением о смерти Кубосава-сан… — Человек в европейском костюме развернул мокрый газетный лист. — Вот на этой стороне фотография траурной процессии у Государственного госпиталя… Видите? — Он перевернул страницу. — А вот другое фото: премьер Иосида принимает американских газетчиков и улыбается им… Позор!

Он стоял, выпрямившись, размахивая обеими руками, словно дирижируя, а многотысячная толпа, скандируя, кричала хором, хлопая в такт в ладоши:

— До-лой бом-бу! До-лой Иоси-да!

— До-лой бом-бу! До-лой!

Губернатор резко повернулся и направился к своему «шевроле».

Адмирал Брэйв

Темно-синий океан с мелькающей в нем ослепительной точкой — отражением солнца — и бескрайнее небо окружали самолет. Адмирал Брэйв, расположившись рядом со штурманом, напрасно вертел головой, силясь увидеть что-либо, на чем можно было бы остановить взгляд.

— Еще несколько минут, адмирал! — крикнул штурман.

Брэйв кивнул и принялся рассматривать карту, разостланную у него на коленях. В кабину заглянул радист, наклонился к штурману. Тот довольно улыбнулся.

— Обменялись позывными со штабом зоны. Все идет очень хорошо, — сказал штурман. — Теперь можно быть спокойным.

Впереди, на бархатном фоне океана, появилось несколько крошечных серых пятен. Брэйв схватился за бинокль.

— Это атолл Уджеланг! — кричал штурман. — Там, дальше, видите? Маленькая точка. Это Эниветок. Сейчас развернемся и пойдем на Бикини. Тем, кому часто приходится летать в этих местах, всегда хочется подняться повыше. Страшные места! Говорят, во время взрыва первого марта за сто миль отсюда машины тряхнуло так, что они чуть-чуть не рассыпались.

Брэйв вспомнил багровый шар, и ему стало не по себе. Снова, как и тогда, рубашка прилипла к его жирной спине.

— А вот и сам Бикини. — Штурман протянул указательный палец. — Вон там, где цепочка островков — видите? — большой промежуток между предпоследними двумя. Там и был остров, на котором взорвали эту штуку.

Перед самым Вашингтоном адмирал заснул: сказалось нервное напряжение последних суток. Заснул неожиданно для себя и так крепко, что не слышал, как произвели посадку. Адъютант разбудил его, вежливо трогая за плечо.

— Уже прилетели, адмирал. Машина ждет.

— Уже? — Брэйв посмотрел на него бессмысленными глазами, затем пришел в себя. — Ах, да… Ну, пойдемте. Кто-нибудь встречает?

— Да. Майор Пейнтер из Пентагона.

Брэйв прикусил нижнюю губу. Пейнтер был незаметной личностью, и о нем вспоминали только тогда, когда нужно было встречать маловажных людей или работников, отозванных за какие-либо провинности. В штабе шутили, что, посылая Пейнтера для встречи, начальство тем самым неофициально предлагает встречаемому уйти в отставку. Что ж, этого следовало ожидать!

— Где Нортон?

— Он уже вышел.