Пепел Эдема (СИ)

– Уверен, что твоей бывшей подруге можно доверять? – вздохнул Габриэль. – Она ведь считает тебя врагом – верным псом ненавистного ей режима. Плюс, ты очень некрасиво поступил, когда заставил её уволиться. Ты знал, что Ирит была беременна?

– Получил информацию когда она уже покинула столицу.

– Ребёнок твой?

– Даже если и так. Что было, то было.

– Надеешься, Ирит сначала выслушает тебя, а потом будет стрелять?

– Если вообще до этого дойдёт. Вторжение Синдиката на территорию вольных поселений ей, как матери, понравится ещё меньше... Слушай, отдай-ка оставшийся кошелек. Попробую купить её расположение. Так договориться с самой сердитой женщиной на Эдеме будет легче. С этими деньгами она сможет перебраться на Побережье.

Локк тихо посмеивался, пока на лице Барда одни эмоции сменялись другими.

– Сердитой женщиной? Нет. Одержимой идеями – да. А некоторые идеи будут посильнее любых материальных ценностей, – старик, тем не менее, передал второй мешочек собеседнику.

– Что если дотошная охрана захочет провести досмотр? – спохватился Бард, пряча золото. – У тебя хоть что-то осталось?

– Выкручусь. В крайнем случае потребую разговора с начальством.

Габриэль протянул руку.

– Удачи, шеф, – оперативник ответил на рукопожатие, развернулся и зашагал в город, на улицах которого уже горели фонари.

Последнее из триады солнц почти скрылось за горизонтом.

– Ещё встретимся, – тихо произнёс Локк, наблюдая, как Бард поднимается по берегу, оставляя за собой тёмные следы на песке.

Когда фигуру оперативника скрыли яркие пятна городских огней, Габриэль перевёл взгляд на раскрытый футляр с наркотиком. Образцы требовалось сохранить, но шансы попасться на досмотре оставались довольно высокими. Если Бард прав насчёт ушей Синдиката в местном отделении СБ – светить своими связями на Побережье не стоило.

Старик достал все четыре капсулы и закинул их себе в рот, а пустую коробочку убрал в нагрудный карман.

Не разжёвывая, Локк сделал одно сильное глотательное движение.

С заходом последнего светила температура упала до вполне приемлемой – где-то плюс сорок по Цельсию. Пляж потихоньку оживал: у кафе собирались люди, а по берегу гуляли пары. Стали слышны звуки музыки, придающие ночной жизни ритм и гармонию.

Рядом с ногами Габриэля вылез из укрытия детёныш каменного краба и угрожающе защёлкам клешнями. Член Команды наклонился и зачерпнул песок с инопланетным существом.

– Человечество безнадежно, – заявил Локк, обращаясь к маленькому хищнику в своих ладонях. – Оно не прекращает искать способы скрыться от жестокой реальности, хотя все предпринимаемые меры временны и лишь ускоряют приближение конца. Впрочем, есть ли вообще выбор у обречённых? Этот мир, так или иначе, уничтожит всех ныне живущих. Кого-то раньше, кого-то позже.

За время короткой речи ни голос старика, ни его лицо не изменились. Ничто не указывало на факт употребления Локком смертельной дозы запрещенного вещества.

– Этой планете так не хватает луны, – добавил Габриэль бросая короткий взгляд в тёмное ночное небо.

Глава Службы Безопасности отпустил нервничающего краба, встал и направился к пристани, где его ждал быстроходный катер. Примерно за час он доберётся до морской платформы, чтобы там пересесть на любой из пустых дирижаблей, возвращающихся в столицу за новой партией строительных материалов.

Всё доступное время путешествия следовало потратить на глубокий анализ текущей ситуации и составление доклада с рекомендациями. Завтрашняя встреча с членами Комитета обещала быть не менее жаркой, чем предстоящее Схождение.

Глава 2

Служебный автобус двигался мимо центральной городской площади, после которой начиналась третья транспортная развязка. Даниэль Иссерлэйн, один из многочисленных пассажиров, направляющихся на работу, устало приложил лоб к горячему тонированному стеклу. Покрасневшими глазами он рассматривал памятник Подвигу Основателей.

Величественный монумент, вытесанный из чёрного камня, изображал трагичные события времён Посадки: взрослые, объятые застывшими лепестками пламени, передавали младенцев в протянутые к ним руки детей и подростков. Так была увековечена память о произошедшем на территории первого поселения Эдема грандиозном пожаре, в котором погибло множество колонистов.

Последние пару недель, когда Даниэль оказывался рядом с этой мрачной композицией, он, по совету своего психолога, старался проанализировать чувства, которые данное мемориальное сооружение в нём вызывало.

Пожар лишил первое поселение Эдема почти всех взрослых, то есть оставил молодую колонию без рабочих рук. В те тяжёлые годы выжившие дети были поголовно заняты изнуряющими трудом, а не беззаботными играми, положенными им по возрасту. Молодёжь воспитывалась коллективно несколькими уцелевшими членами экипажа, которым посчастливилось нести дежурство в тот страшный день на орбите.

Юность первых обитателей этой планеты прошла очень быстро, без родительского тепла и заботы.