Пепел феникса

…Огонь жадно пожирал сухой хворост, грозился перекинуться на босые ноги. Анна чувствовала исходящий от него жар, задыхалась от смрадного черного дыма, который заслонил от нее небо, превратил и без того темную ночь в совсем уж непроглядную. Нельзя вот так – безропотно и покорно… Нужно бороться, трепыхаться… В связанные за спиной запястья впились тугие витки веревки, расцарапали кожу. Нет, не вырваться… А огонь все ближе. Платье тлеет, вот-вот вспыхнет ярким факелом. Сначала платье, а потом и она сама… Анна запрокинула голову, в прорехах черного дыма увидела луну и, захлебываясь слезами, закричала…

В тот же момент небо рухнуло на нее тяжелым ватным одеялом, столкнуло с погребального костра, заорало голосом Любаши:

– Анюта! Эй, Анюта, ты чего это? Ты что вопишь, приснилось что?

– Приснилось. – Вырвавшись из плена сна, Анна вздохнула полной грудью и тут же закашлялась.

– Что-то гарью пахнет. Тебе не кажется? – Любаша включила ночник, принюхалась. – Да нет, вроде не горит ничего. Ну, так что тебе снилось? – Она понизила голос до шепота.

– Костер.

– Костер и?..

– Костер и я на нем.

– Слышь, Алюшина, не нравится мне все это! – Любаша с ногами забралась к ней на диван, натянула на оголившиеся коленки ночнушку. – Он же тебе вообще жизни не дает! Не оставляет в покое ни днем, ни ночью! Вот я прямо сердцем чувствую, что это проделки того типа… – Любаша спрыгнула с дивана, выцепила из лежащей на столе пачки сигарету, закурила.

Она курила и встревоженно всматривалась в лицо Анны, а когда сигарета догорела почти до самого фильтра, заговорила:

– Зря ты, Алюшина, отказалась от помощи Громова. Он по виду мужик серьезный. Опять же, забесплатно обещал поработать. Конечно, до моего Гальяно ему далеко, но, как говорится, на безрыбье… – Она хитро сощурилась и, так и не дождавшись от Анны никакой реакции, в раздражении хмыкнула, распахнула настежь окно. – Дура ты, Алюшина! – сказала Люба зло. – Тебе человек помощь предлагает, а ты выделываешься! Нет, ты подумай, не сегодня, так завтра доберется до тебя этот упырь, и что?! Кто тебя спасать будет?

– Громов на роль спасителя точно не годится. – Анна подошла к Любаше, обняла ее за плечи. – Не тот он человек, чтобы творить добро направо и налево.

– Ты так уверенно об этом говоришь… – хмыкнула Любаша и тут же вперила в Анну внимательный взгляд: – Алюшина, а ну колись! Ты его раньше знала, что ли?

Знала? Ну, можно сказать, что и знала. Не так, чтобы очень хорошо, но достаточно для того, чтобы составить себе представление о том, что за человек Стас Громов. Анна так Любаше и сказала. Не вдаваясь в подробности, конечно.

Они пили кофе на крошечной и ужасно захламленной кучей ненужных вещей Любашиной кухне, когда зазвонил ее мобильный.

– Алло, – сказала подруга с придыханием. По этому характерному придыханию Анна как-то сразу догадалась, что звонит магистр черной и белой магии Гальяно. – Да, у меня ночевала. – Любаша скосила взгляд в ее сторону. – Нет, спала плохо. Ей снова снился костер.

Анна в раздражении дернула подругу за рукав, но та лишь отмахнулась в ответ, затараторила в трубку:

– Я вообще думаю, что это дело рук того самого упыря, от которого ты нас вчера спас.

Вообще-то от упыря их спас Громов, но на саркастическую усмешку Анны Любаша отреагировала лишь многозначительной гримасой.

– Да нет тут никакой ошибки! А кто ж еще?

На минуту Любаша замолчала, прислушиваясь к раздраженному бубнению в трубке, а потом требовательно посмотрела на Анну:

– Гальяно просил тебя не высовываться, пока он во всем не разберется. Видишь, какой он бесстрашный! – добавила она, прикрыв трубку ладонью.

– Это в каком смысле не высовываться? – насторожилась Анна.

– В том смысле, что сиди у меня и на улицу не выходи. Алюшина, тебе же на работу ходить не нужно. Видишь, как удобно все получается.

– Нужно! Нужно мне на работу. – Анна допила остывший кофе. – У меня сегодня урок с недорослем, если ты забыла.

– Позвони и отмени.

– Не могу. Мне нужны деньги.

– Да черт с ними, с деньгами! – разозлилась Любаша. – Тут бы без головы не остаться!

– Мне дверь нужно новую ставить и мобильник покупать. – Анна встала из-за стола, ополоснула чашку. – Так что поблагодари своего магистра за беспокойство, но решать, как мне дальше жить, я буду сама.

– Вот же дура! – В подтверждение своих слов Любаша покрутила пальцем у виска и тут же мурлыкнула в трубку: – Да, Гальяно, упрямится. Да, я ей уже говорила. Нет, не хочет быть хорошей девочкой.