Пепел и Дым. Я (не) вернусь

Богатырёв неожиданно дёрнулся вперед. Я не успела убрать голову, как схватил меня за подбородок и с силой сдавил.

– Как следует работай. Ненавидишь его, значит… – Большим пальцем он провёл по моей губе и оттолкнул. Вышел и сам с оглушительным грохотом захлопнул дверь.

Внутри меня запустилась бомба с часовым механизмом. Пять… четыре…

Я нерешительно повернулась к гостиной. Ноги не слушались, идти я просто не могла. Три… два…

Из гостиной появился Егор. Остановился на расстоянии нескольких метров.

Захотелось исчезнуть. Рассыпаться пеплом. Я и стала пеплом – чёрно-синий огонь его глаз обжигал. До боли, до дрожи, до отчаянного понимания: он обо всём узнал. Или… догадался.

Ничего не говоря, Дымов подошёл ближе и спокойно – слишком спокойно – положил на тумбочку фотографию. Ту самую, где Ангелина прижималась к нему после игры.

– Так это ты. – Он приблизился ещё на шаг. Взгляд глаза в глаза. – Это ты.

Глава 17

Егор

Сознание переворачивалось. Статьи, намёки, так и оставшиеся между слов. Её сын и этот снимок…

– Зачем, Лина? – спросил тихо.

Из самой глубины души поднималась такая ярость, какой я не чувствовал ещё ни разу. Всё, что было до этого момента, и в сравнение не шло. Десять грёбаных лет я жил с бесконечным чувством вины, с мыслью, что не уберёг её. Десять, блядь, лет!

– Ч-что… – Её побелевшие губы дрогнули. – Какая…

– Я должен был давно догадаться! Должен был, блядь! Как только увидел Тимоху! На хрена ты врала?!

– О чём ты должен был догадаться?! – К ней вернулся голос. – Ты не в себе!

– Я не в себе?! – Я схватил её за кофту и скомкал в кулаке ткань. Скомкал бы и женщину, которую когда-то потерял. – Я?!

Глаза её сверкнули. Она впилась ногтями в мою руку. Резко, сильно. Губы скривились, мягкие черты лица стали жёстче. Уверенность пошатнулась, когда мой взгляд упал на шрам. И всё-таки нельзя было идти на попятную. Не в этот раз. Десять лет назад я так и не настоял на встрече с её сестрой. Пришло время сделать это сейчас.

– Ты никогда не показывала мне фотографию своей Полины! – прорычал я ей в лицо. – Никогда, чёрт тебя подери!

Она рванулась. Я ещё крепче, до треска сжал кофту.

– Она вообще была, эта Полина? Что молчишь?!

– У тебя крыша поехала?! – закричала она и принялась неистово вырываться.

Плечо пронзала боль, но я не отпускал. Лина шипела, пыталась впиться в меня ногтями. Я схватил её за волосы и заставил поднять голову. Её ресницы дрожали, но… Проклятье, в глазах стояли слёзы! Что всё это значит?! Что, блядь?!

– Ты спрятала от меня сына! На хрена?! Что у тебя в голове?! Это не я спятил, а ты!

– Ангелина умерла! – закричала она ещё громче. – Она умерла, Егор! Умерла! Умерла! Умерла!!!

Каждое её «умерла» вонзалось в меня острым клинком. Слёзы вырвались у неё из глаз и покатились по щекам. Осталась только непроглядная ярость.

– Я тебе не верю!

– Да мне плевать!

– Если она умерла, где её могила?! Где похоронена твоя сестра?!

Не выпуская сам уже не знаю кого, я сорвал с вешалки пальто. Своё, потом её.

– Поехали! – рявкнул, таща вырывающуюся Лину к двери.

– Куда?! Я никуда не поеду!

Её ногти всё-таки вонзились мне в руку. Чёрт! Зашипел сквозь зубы.

Она бросилась к кухне. Остановилась в дверях и закричала:

– Я никуда с тобой не поеду! Ты псих! Ты… Ты помешался на ней! Ангелина умерла! Твоя девочка Ангел умерла!

– Так докажи мне это!

Я рванул к ней, чтобы поймать, но Лина отскочила, мотнув головой. Я оглянуться не успел, как в руках её оказался нож. Лезвие блеснуло.

– Положи. Что за идиотизм?

Она, похоже, сама не понимала, зачем схватила его.

– Убирайся отсюда! Катись к Ангелине, раз она тебе везде мерещится! Я… Я не она! Не она, понял?! И Тим не твой!

Слёзы текли градом, руки у неё тряслись. Нож упал и, воткнувшись кончиком лезвия, завис так на секунду. Лина схватила что-то со стола и запустила в меня. Компьютерная мышка… За ней ещё что-то. Потом вдруг затихла. Остались только тихие всхлипы.

– Тебя не было, когда ты был ей нужен. Ты не появился. Ты… Ты никогда не появляешься, когда нужен! – всхлипывая, выдавила она. – Ты не появился, а она умерла.

Это «умерла» стало точкой невозврата. Ещё одного я бы не выдержал. Вылетел из квартиры и, не разбирая дороги, сбежал на первый этаж. Умерла? Умерла, чёрт подери?! Приглашение в клуб Кузнецова, статьи… Сидя в комнате, я слышал почти весь её разговор с Богатырёвым. Проклятье!

– Проклятье! – процедил, заводя двигатель.

Сорвался с места. Визг тормозов резанул по ушам. Набирая скорость, достал телефон и нашёл скинутую Линой фотографию. Русые волосы, взрослый колючий взгляд. И глаза синие. Синие, блядь! Моему сыну девять лет, и я, как последний недоумок, девять лет смотрел на чужих пацанят, считая своего мёртвым. Проклятье!

– Сука двинутая, – процедил, отшвыривая телефон.

Случайность? Да какая, к чертям собачьим случайность?! Бросил взгляд в зеркало заднего вида и хмыкнул. Если этот парень не мой, значит, близнец есть не только у Лины, но и у меня. И этот грёбаный близнец сделал её сестрице пацана в одно и то же со мной время.