Пепел и Дым. Я (не) вернусь

– Тебе надо лечиться! Я, блядь, даже представить не мог, что у тебя в башке…

– Да, ты не мог представить!

Рванулась и схватила его за полу расстёгнутого пиджака. Дёрнула на себя и зашипела в лицо:

– И никогда не сможешь. В последний раз тебе говорю: не лезь к моему сыну.

– Ты думаешь, твои угрозы меня могут испугать? – Он вдруг обхватил одной рукой мою шею сзади, второй сжал запястье у своей груди. – Перестань сотрясать воздух, Ангел. Game over. Ты лишила меня сына на десять лет. Я могу сделать с тобой то же, только навсегда.

– Не можешь.

– Хочешь проверить?

– Катись к дьяволу, – прошипела в ответ.

Пренебрежение в его глазах было безграничным, как и самоуверенность. Единственное, что я могла, – плюнуть ему в лицо. Это я и сделала.

Он не ожидал. Отпустил меня и вытер слюну пальцами. А потом, смотря на меня всё с тем же презрением, лизнул их. Губы его искривились. Скотина.

Развернувшись, я быстро зашагала к подъезду. Оказавшись внутри, не дожидаясь лифта побежала вверх.

Успокоиться, унять бешено колотящееся сердце и слёзы. Один пролёт, другой… Сволочь! Мерзавец! Надменная скотина! Да пошёл он к чёрту! Ко всем чертям!

Влетела в квартиру и захлопнула дверь. Перевела дыхание и повернулась, почувствовав присутствие сына. Тим вышел из своей комнаты. Мрачный и чем-то недовольный. Но спросить его ни о чём я не успела.

– Егор Дымов мой отец? – первым задал он вопрос. – Скажи, мам! Егор мой отец?

Ангелина

Не успев отойти от стычки с Дымовым, я едва не подавилась выдохом.

– Кто тебе это сказал? Он?

– Никто мне ничего не говорил! Сам догадался! – Сын вдруг разозлился. – Он мой отец, скажи?!

– Нет, – ответила так, что сама бы себе не поверила.

– Ты врёшь! – крикнул Тим. – Ты всегда врёшь! Егор – мой папа! Я знаю!

– Да с чего ты это взял?! – Я наконец пришла в себя. – Если он подарил тебе клюшку и свозил в гости, это ещё не значит, что он твой отец! Тим!

Я попыталась схватить сына, но он вывернулся.

– Я не маленький, всё понимаю! Не надо думать, что я глупый, мама! Ты всегда врёшь!

– Да когда я тебе врала?!

– Про Егора врёшь! Ты говорила, что не знаешь его, а ты знаешь! И тогда он приходил к тебе, и сейчас… – Глаза сына заблестели от слёз. Мои собственные были мокрыми уже давно, теперь и глаза Тима.

– Он – мой отец, я знаю! Почему ты мне не говорила?! Это из-за Егора ты не давала мне заниматься хоккеем? Вы с Егором когда-то поругались, и ты не сказала ему обо мне?

– Послушай… – Набрав побольше воздуха, я попыталась успокоиться. Только выходило плохо. Синие глаза, кривящиеся губы, складка между бровей… Почему так вышло?! Почему сын не взял ничего от меня?! – Я тебе никогда не врала, – сказала и сразу же пожалела о своих словах.

– Опять врёшь! – закричал он и схватил куртку.

– Тим! Тим, стой!

С неожиданной силой сын оттолкнул меня. Резко посмотрел напоследок и выбежал из квартиры так быстро, что я не успела остановить его. Не помня себя от страха, от боли и чувства, что мир рушится, я побежала следом. Бетонные ступеньки мелькали под ногами. На последней я споткнулась. Стены подъезда завертелись, ногу, запястье и бедро обожгло. Попыталась подняться и инстинктивно схватилась за коленку.

– М-м-м… – всхлипнула, чуть ли не заходясь слезами. Ещё одна попытка. Кое-как встала, схватилась за перила. – Тим! – крикнула вслед сыну. – Тим, стой!

Я спускалась так быстро, как могла, но дверь внизу всё равно хлопнула раньше. Я прикусила губу и побежала, не обращая внимания на боль. Я не могу потерять его! Не имею права! Только не его! Паника гнала вперёд, лишая разума. Только догнать его, только обнять и удержать!

– Тим! – крикнула в отчаянии, выбежав из подъезда. По инерции пробежала ещё несколько метров, замедляя шаг. Двор был пуст. Посмотрела в одну сторону, в другую – никого. Только дворовый кот уставился с подозрением, проходя возле забора.

– Тимоша! – закричала я, давясь слезами. – Тим! Тим… – последний раз тихо, почти не слышно. – Тим… – совсем шёпотом.

Растерянная, я подошла к невысокому забору и опустилась на него. Штанина на колене была разорвана, сквозь дыру виднелась ссадина, ткань пропиталась кровью. Постепенно крови становилось больше. Она пропитывала бледно-розовый хлопок, и тот лип к коже. Губы задрожали. Шмыгнув носом, накрыла колено ладонью – не помогло. Влажное тепло под ладонью.

– Я никогда тебе не врала, – прошептала, плача. – Никогда, Тимоша. Я… – Глухие рыдания заглушили слова.

Только бы он вернулся. Только бы вернулся. Будь ты неладен, Дымов! Ты сам себя всего лишил! И меня! И вот опять…

Прошлое

Кто вызвал скорую, не знаю. Время от времени кто-то дотрагивался до моего плеча, в памяти всплывало обеспокоенное лицо женщины. Кажется, она что-то говорила, и, кажется, я даже что-то отвечала ей. Помню только, как визжала карета скорой помощи и как грубоватая фельдшер подталкивала меня внутрь.