Пепел и Дым. Я (не) вернусь

Он замолчал. Я тоже молчала. Тишина давила на барабанные перепонки, губы дрожали. Дышать было трудно. Из коридора послышалось потрескивание. И от окна тоже. Дым… Я оглянулась. В другую сторону. До крови впилась в запястье ногтями, про себя повторяя, что ничего нет. Лёгкие отказывались подчиняться. Как рыба, я схватила ртом воздух – без толку. Приступ был сильнее предыдущих. Бросилась к шкафчику, вытащила аптечку. Тюбики и блистеры рассыпались по столу, в глазах темнело.

– Где ты… – прошептала, судорожно перерывая лекарства. Что-то ударилось о столешницу, упало к ногам. Наконец я увидела откатившийся флакончик. Брызнула и попыталась вдохнуть. Ещё раз.

– О господи…

Голова стала мутной. Телефон…

– Егор? – просипела, найдя мобильный среди таблеток. Ты…

– Что случилось? – спросил он обрывисто.

Я мотнула головой. Ничего не случилось. Сейчас – ничего.

– Привези Тима, прошу тебя.

– Не сегодня, – отрезал он. – Для него будет лучше, если он побудет со мной. А для тебя это возможность подумать, Ангел. Ты лишила сына хоккея, лишила отца. Меня лишила моего ребёнка, заставила думать, что его нет. Не слишком? Может, пора остановиться?

На этом разговор закончился. Не слишком? Нет, не слишком. Я посмотрела на таблетки, на баллончик. Нет, Егор, не слишком. И не тебе меня судить. Тихо заплакала – всхлипы без слёз. Их не осталось. Только усталость и опустошение. Какое он имеет право на всё это?! Какое?!

Прошлое

Ангелина

В ночлежке, адрес которой мне дала медсестра, лишних вопросов не задавали. Меня не спросили ни откуда я, ни как узнала об этом месте, ни, тем более, для чего пришла. Последнее было ясно и так. Условий пребывания было несколько. Главное – никакого алкоголя и наркотиков.

Денег ни на то, ни на другое у меня не было, даже если бы я захотела воспользоваться этим, как обезболивающим. Чтобы устроиться хоть на какую-то работу, мне нужен был паспорт, но мой паспорт остался у директрисы детского дома. Как же я жалела, что соврала Егору, что потеряла его! Но…

Меньше всего я хотела вмешивать во всё это Егора. Меньше всего хотела, чтобы он сталкивался с шайкой, установившей в детском доме свои порядки и держащей всех в страхе. Особенно после того, как он влез в драку с шестёрками Пита, защищая меня.

Боялась, что Пит и его свора выследят его. А потом и меня. Все знали, что они способны на всё. А я давно стала для них бельмом на глазу. Не из-за чего-то – просто так. Один раз Пит и двое его дружков уже зажали меня в туалете, но тогда дело до конца не дошло. Только это было вопросом времени. Если он хотел какую-то девочку, она должна была лечь под него. Если её хотели его друзья – под них тоже. Ради своего же блага. Никто об этом в открытую не говорил, но знали все. Я не легла. До совершеннолетия оставалось всего несколько месяцев, и я собиралась продержаться. И раз за разом отметала мысли о побеге.

А потом в моей жизни появился Егор.

– Полина, – позвала меня женщина, несколько дней назад проводившая в комнату.

Я остановилась не сразу. Поначалу не поняла, что она обращается ко мне, и только секунду спустя вспомнила, что, как и в больнице, не сказала своё настоящее имя.

Женщина подошла. Присмотрелась ко мне, и я напряглась, выпрямила спину.

– Ты не приходишь в столовую. Почему?

– Я приходила.

– Один раз.

Взгляд у неё был строгий и пронзительный. Ещё при первой встрече у меня возникло ощущение, что она каждого видит насквозь. Мне это не нравилось. Мне вообще не хотелось, чтобы кто-то заглядывал внутрь меня, пытался понять, как я устроена. Тем более сейчас.

– Я взяла с собой хлеб, – ответила честно. – Мне этого достаточно.

Женщина продолжала смотреть. Если бы не зависимость от каждого здесь, если бы я могла просто взять и к кому-то уйти, я бы молча ушла. Но идти было некуда. По крайней мере, пока. Поэтому я стояла на месте, внутренне поставив точку в колебаниях. Я должна вернуться за паспортом. О том, что мне положено жильё, старалась не думать. Зачем лишние надежды? В последнее время я и так позволила их себе больше, чем стоило.

– Ясно, – наконец сказала она. – Приходи на ужин. Будет картофельное пюре и котлеты. Ещё свежие сахарные булочки. Ты любишь сладкое?

– Нет… – Стоило представить эти дурацкие булочки, подступили слёзы. В детском доме нам тоже давали булочки. А потом я пекла такие для… Для Егора. – Я не люблю булочки, – сказала сдавленно. – Но на ужин приду. Спасибо вам.

Она кивнула. Я хотела спросить, не может ли она дать мне телефон, но её окликнули.