Пепел и Дым. Я (не) вернусь

Обхватила себя руками. Подувший ветер показался дико холодным. Он обжигал мокрое от слёз лицо, трепал волосы. Я думала о дне, когда меня каким-то чудом отыскал Леонид. Просто пришёл и забрал в новую жизнь. А старую… Старую я попросила перечеркнуть.

– Ангелина… – Егор подтянул меня к себе. Взял за локти.

Я замотала головой.

– Полина, Егор.

Он недовольно нахмурился.

– Почему?

– Потому что она живёт во мне. И всегда будет жить. Она всегда была сильнее.

– Нет. Она умерла, а ты осталась. Так кто сильнее? Жить гораздо сложнее, чем лежать здесь.

Отчасти он был прав. Но это ничего не меняло.

– Полина, Егор.

– Полина. – Он дотронулся до моей щеки. До шрама на виске. В непроницаемости глаз я ничего не смогла прочитать. Только линия его губ изломилась и выровнялась. – Это не так важно. Для меня не имеет значения, как тебя зовут.

– Разве? – Я тихонько усмехнулась. Отошла и вытерла остатки слёз.

– Я буду звать тебя Линой. – Он подошёл сзади.

Слёзы не останавливались. Я не хотела поворачиваться к Егору, не хотела, чтобы он видел мои мокрые глаза. Не хотела, чтобы знал, насколько я слабая рядом с ним. И вдруг опять засмеялась, только совсем тихо.

Он развернул меня за плечи, встревоженно вгляделся, а я только замотала головой, всхлипывая всё громче и громче.

– Лина! – Схватил за подбородок.

– Видишь, какая я слабая… – зашептала, смеясь сквозь горькие всхлипы. – Я не хотела, чтобы ты это видел. Но… – Новый смешок.

Он не понимал. Да и я до конца не понимала.

– Ты сказал, что боялся выставить себя передо мной неудачником. А я… Я… Я выставляю себя перед тобой сумасшедшей и слабой. Но знаешь, что, Дымов? Мне не страшно. – Я подняла голову. – Больше не страшно.

Он вытер слёзы с моей щеки. Я слизнула их с губ.

– Пойдём. – Егор показал на калитку. – Нам нужно забрать сына. – Посмотрел на могилу, на меня. – Давай попробуем собрать то, что осталось.

– А разве ещё что-то осталось?

– Осталось, Лина. И не говори, что ничего нет.

– Есть. Пепел. И… И дым.

– Да, Лина. Дым. А дыма без огня не бывает.

– Я не люблю огонь.

– Пусть будет не огонь.

– А что тогда?

– Что? – Он стёр ещё одну слезинку. – Любовь. Какая бы она ни была, она есть. Иначе не было бы дыма.

Ангелина

В палату я вошла первая. Сын всё ещё был обижен, и, если бы не авария, бычился бы ещё долго. Близость к краю как ничто другое даёт понять, насколько всё ничтожно по сравнению с главным. Как легко потерять тех, кого любишь.

Выглядел Тим хорошо, о пережитом напоминала только лёгкая бледность и слабость. Как если бы он просто переболел тяжёлым гриппом. Если бы…

– Привет.

Я подошла и протянула ему руки. Он обнял меня. Прижавшись щекой к его голове, я закрыла глаза. Всё ещё не могла поверить, что не случилось ничего страшного. Что всё хорошо.

– Поедешь домой? – спросила, разжав руки.

Можно было не спрашивать.

– Меня отпускают?

– Угу, – кивнула я и повернулась к вошедшему в палату в сопровождении врача Егору.

– Папа! – обрадованно воскликнул сын и сразу осёкся. Опасливо посмотрел на меня.

До сегодняшнего дня вдвоём мы к нему не приезжали. До этого утра я вообще не встречалась с Егором. Знала только, что он каждый день бывает у сына. Видела подарки, которые он приносил, чувствовала его запах, но не расспрашивала Тима ни о чём. Ни что они делали, ни о чём разговаривали. Почему, не знала сама. Возможно, убедила себя, что Егор не сможет быть ему отцом, поверила в это и боялась доказательств обратного.

Я промолчала. Егор хмыкнул, выставил вперёд руку, и сын, бросившись к нему, ударил ладонью по его широкой, огромной. На секунду наши с Дымовым взгляды пересеклись. Я не выдержала, отвела свой.

– Что, боец, готов ехать домой? – строго спросил Дмитрий Данилович. Но ни от кого от нас не скрылась прозвучавшая в голосе улыбка.

Тим согласно закивал.

– Значит, поедешь.

– Неделю ему лучше побыть дома, – обратился доктор уже ко мне. – Пока никаких серьёзных физических нагрузок. Я уже сказал об этом Егору. Спросите у него, он вам расскажет подробнее.

– Хорошо, спасибо.

Секундный порыв возразить, что Егор не имеет к Тиму отношения, и что ему вообще не нужно было ничего рассказывать, я подавила. Только ещё раз посмотрела на Дымова и мысленно приказала себе: хватит. Я ведь могла потерять и его. Не как десять лет назад, а навсегда.

Оказывается, даже ненавидя, можно жить пониманием, что он есть где-то на другой стороне земли. Смогла бы я жить без этого? Смогла бы. Но я хотела, чтобы он был. Так же, как хотела, чтобы жива была сестра.

– Выписка скоро будет готова. Можете пока собираться, заберёте её на сестринском посту. – Доктор снова посмотрел на Тима. – Береги родителей. Тебе повезло с ними. Поверь, мальчик, очень повезло.

Сын мгновенно стал серьёзным. На слова доктора он ответил кивком. Тот потрепал его по голове, пожал руку Егору и ушёл, оставив нас втроём в неловком молчании.

– Странная у нас семья, – сказала я, прервав его, и взяла из шкафа сумку.

Наверное, впервые задумалась, насколько странная.