Пепел и кокаиновый король

Сергей хмыкнул, и выбрался наружу следом за освободителем. Его появление не имело для женщины ни какого значения, женщина переживала, что от нее уходит Витась. А жаль, хозяйка была очень даже ничего. Смуглая, будто провела год на каком-нибудь фешенебельном курорте, с тугой косой до попы, она жгла Витася фиалковыми глазищами. И одета была не как российские доярки. Одна больше говорящая, чем скрывающая блузка чего стоила!

– Так будь же ты тяжко немочь! Проваливай на все четыре краины, чтоб ниц се твого хнуса зждесь больше не было! Чтоб ты сблазнил в путе! Чтоб тя кони недотикали! Чтоб ты подох на сесте роджного дома!!!

– Бажена, ты ведешь себя не как приличная девушка, а как цыганка!

– А я и же е цыганка, когда мне нема чут к живу. Еще раз повторю, будь ты пржоклят! Я сейчас же мушу заяву до полиции, ниц ты мя обокрал!

Витась полуобернулся к Пеплу и развел руками, дескать, что тут скажешь? И они пошли, не сговариваясь, вместе по вьющейся вдоль леса тропинке. И выскользнувшая из-за туч луна стала тереться об их плечи.

– Брыдло, собаку приковал! – вместо прощания донеслось сзади, – Я немедленно иду звонить в полицию!

– Слушай, почему ты не испугался, встретив меня в сарае? – как бы между прочим, полюбопытствовал, сглотнув горькую слюну, Сергей. Головная боль отпустила окончательно, зато теперь дьявольски хотелось курить.

– Во-первых, на этой территории в чужой сарай может забраться только россиянин. А во-вторых, когда человек в браслетах, он свое уже отпугал. Согласен? – и Витась широко улыбнулся.

Что ж, Сергей решил пока довериться этому человеку, благо тот ступал в темноте уверенно, не боясь напороться глазом на ветку, и явно знал, куда идет. А всякие объяснения и речи за знакомство можно отложить на потом.

Ночью лес был похож на русский гораздо больше. Так же, как и на Родине, заглядывала в лужи и серебрила кроны луна. Чирикали какие-то пичуги и гудели голодные комары. Глухо похрустывали под ногами сырые ветки, и очень скоро сбитая с травы влага пропитала туфли.

А тем временем к ферме вышли Андреас и Гюнтер.

– Госпожа, мы – сотрудники Интерпола, – уверенно и бойко соврал Андреас, безбоязненно в темноте взмахнув каким-то документом. – Мы преследуем особо опасного преступника. Вы за сегодняшний день в округе никого подозрительного не замечали?

В Германии такое обращение к любому встречному сработало бы безотказно. Но это была другая страна.

– Кто вы такие, чтоб без спроса врываться на частную территорию? – Бажена пронзила визитеров столь гневным сполохом фиалковых глаз, что «интерполовцы» застыли на месте, будто напоролись на колючую проволоку.

– Госпожа хозяйка. Мы находимся при исполнении служебного долга и в соответствии с международной конвенцией имеем право вести в интересах следствия любые беседы. Но я совершенно не хочу, чтобы мы вам как-либо помешали. Пожалуйста, ответьте на наши вопросы, и мы тут же уйдем. Скажите, сегодня мимо фермы не проходил кто-нибудь посторонний? – Андреас умышленно бубнил с налетом скуки. Дескать, люди находятся при исполнении, чему и сами не шибко рады. Чем быстрее ответите на их вопросы, тем быстрее вас оставят в покое.

– Я никого не видела. Довольны? Теперь убирайтесь!

Андреас готов был голыми руками придушить эту гордячку. Но еще теплилась надежда, что хозяйка в конце концов сменит гнев на милость. Мало ли отчего она сейчас такая злая. Поэтому Андреас сменил тон на подчеркнуто вежливый.

– Простите великодушно, от вас можно позвонить? Мы заплатим, – про «мы заплатим» он ввернул с умыслом. Деньги – путь к сердцу почти каждой женщины.

– Если вы из полиции, то сможете освободить от наручников моего пса, – поколебавшись, Бажена кивнула в сторону сарая, причем говорила это, глядя не на поздних гостей, а куда-то в сторону, и думая о чем-то своем и далеком, – Я прикажу, и Хорват, пока вы возитесь, будет вести себя смирно.

Кажется, Андреас разгадал, в чем причина демонстрируемой враждебности. Эта крестьянка не поверила на слово, что гости – из полиции, мало ли кто ночью по лесу шляется, и теперь придумала, как развеять подозрения на деле. Визитеры переглянулись и вошли в сарай. Бажена включила свет. Хорват вел себя так, будто решил, что с ним играют. Андреасу больших усилий стоило не пялиться на хозяйку, которая оказалась ужас какой аппетитной. Даже не смотря на ледяной холод в фиалковых глазах и залегшую вокруг губ категоричную складку. А Гюнтер, тот и вовсе чуть не прилип к вырезу в блузке очумевшим взором.

– Интересно, кто это приковал собаку? – прилаживаясь с ключом, невзначай спросил Андреас.

– Ребенок играл. А ключ потерял, – равнодушно солгала Бажена.

– Все, собака свободна. Вам нужны эти наручники без ключа?

– Нужны, – Бажена почти вырвала железку из руки Андреаса.

Пес с учетом интонаций хозяйки перестал вилять хвостом. И Андреас, не смотря на то, что бедро сквозь ткань брюк холодила рукоять пистолета, почувствовал себя очень неуютно. Он опять прибегнул к подчеркнутой вежливости:

– Но теперь-то можно хотя бы позвонить?

– Нет. Вы разбудите ребенка.

– Мы будем вести себя тихо-тихо.