Пепел и кокаиновый король

Настоящая игра началось с того, что Пепел поставил значок «Jsem velmi unaven», который немцы (не иначе, в припадке своего удивительного германского юмора) сняли с пиджака и прикололи под отворот рубашки. А Витась поставил против значка десять геллеров, хотя Пепел в Праге дешевле, чем по пятьдесят геллеров значков не видел. Вскоре ставили только деньги. Ясен бубен, деньги Витася.

Белорусу не везло. И это притом, что играли в любимую игру Витася – японского дурака. А ведь Пеплу еще приходилось и приноравливаться к непривычной колоде: «рубашка» из больно бьющих по глазам профессионального игрока красно-синих ромбиков, короли в виде Гитлеров, Сталиных и Черчиллей, дамы в виде шлюх начала прошлого века, а карты с шестерок по десятки размалеваны сценками из исторической жизни Наполеона с Жозефиной. Ко всему прочему карты были непривычно длинные. Одним словом, за такие карты надо привлекать по статье «дешевый выпендреж».

Белорус остановился только тогда, когда иссякли денежные знаки. Какое-то время он отупело молчал. Разглядывал пустое шоссе, провожал взглядом редкие, болидами проскакивающие мимо машины. Пепел ему не мешал – пусть человек переварит ситуацию.

– Ты посмотри на себя, – переварив, заговорил Витась, – хотя бы глазами полиции. У кого еще проверять документы, как не у человека в такой рубахе. А у меня есть запасная рубаха. Джинсовая. Настоящий голландский «райфл».

Видимо, белорусу не впервой было попадать в жизненные ямы. Он щелкнул замками чемодана, приподнял крышку, забросил внутрь злосчастную колоду и достал обещанную «райфоловскую» рубаху.

– И почем отдаешь?

Этими «за сколько», «почем» и неизбежными торгами Пепел решил подлечить расстроенного белоруса. Брось рыбу в воду – она и оживет... Витась назвал цену.

– Ого! – почти искренне восхитился Пепел размаху белорусской наглости. – Я уж как-нибудь дотерплю до первой рубашечной лавки. К тому же твоя рубаха мне велика. И никакой это не голландский «райфл», тебя обманули. Такое шьют на старых «зингерах» исключительно в трущобах Стамбула для нужд оптовой продажи в Белостоке. Ну-у... разве половину скинешь, тогда еще поглядим.

– Подумаешь «велика»! – Витась на глазах отходил от скоропостижной валютной потери. Так Растропович в тяжелые дни оживал, заслышав бренчание виолончели, так Пеле выводил из глубокой депрессии стук футбольного мяча. – Джинсовка и должна быть больше согласно европейским модам. Ну, так и быть, процентов десять скину из уважения к братскому славянскому народу.

Слово за слово и сторговались, сойдясь на тридцатипроцентной скидке от первоначальной суммы. Любимое дело – продавать с наваром вернуло Витасю приемлемое настроение.

Чем еще мог заниматься белорус, болтаясь по Европе с девяностого? Торговать на рынках, подрабатывать там-сям, ненадолго возвращаться в родную Беларусь и, набрав дешевого товара, отправляться по фиктивному приглашению в новое турне «поезда-рынки-фермы-фирмы-рынки-Беларусь».

Рваную рубашку Пепел запихал в урну при остановке, сверху на всякий случай набросал веток.

– Брюки, конечно, не рваные, но ты погляди, какие грязные, – развивал рыночный успех Витась. – Конечно, неплохо бы и их поменять. Могу предложить спортивные штаны, но в трениках по улицам, как в вашей России, тут не ходят. Есть у меня щетка для одежды. Правда, я никому ее не одалживаю. Хотя, мы где? Мы – в мире капитала. По законам капитализма продается все. Так и быть, сдам тебе щетку в аренду за недорого.

Сошлись в цене и по щетке. В автобусе Витась, окончательно растопивший в себе горечь утраты, уже вовсю шутил:

– А как ты меня развел! Ловко! Признайся, ты шулер?

– Да ты что, какой я шулер, просто я везучий! – возражал Пепел. – Не забывай, что ты же сам предложил в картишки перекинуться.

– Ага, «сам»! А кто спросил: «чем бы занять пятьдесят минут?»!

– Да я же не мог знать, что у тебя при себе колода. Откуда? – соврал Пепел. Ясен бубен, что у человека, ведущего разъездную, базаро-вокзальную жизнь, должна была в чемодане заваляться колода.

За автобус расплатился Пепел, как алаверды за вызволение с фермы. За ночлег никто из них не платил. Еще не хватало оплачивать два часа дурного сна на парковых скамейках. А ранним утром за пиво и жареные колбаски в открытом кафе на центральной площади Брно опять расплатился щедрый Пепел. В этом кафе, за этим пивом состоялся судьбоносный, путеопределяющий разговор.

– И куда ты теперь? – спросил Пепел. – Обратно на хутор к Бажене?

– Мечтаю мотнуть в Сербию. Денег там нынче не заработаешь, зато друзей осталось полно. Отдохну недельку-другую, проведаю подружек. У меня там знакомцев больше чем по Витебску. Потом махану в Польшу, заколочу деньжат и поверну домой.

– Мечтун – находка для Деда Мороза. Веселая у тебя жизнь...

– А! – махнул рукой Витась. – Тоже надоело.