Пепел и кокаиновый король

– Бригантины, полные кефали? – Витась привстал и передвинул автопокрышку, догоняя тень. – Торпедоносцы, полные кефали?

– Да, понимаю. Тонкий белорусский юмор. Ты мне лучше скажи, зачем увязался за мной на Черный континент?

– Скучно, – Витась, как Пифагор, начертил на песке железным прутом зловеще незаконченный овал. – Может, еще по глоточку? А то говорить уже тяжело. Шутка ли, в этой местности, если верить Бенгхазскому радио, последний дождь прошел тридцать семь лет назад.

– А ты зря языком не трепись, – посоветовал Пепел. – В пустыне воду нужно беречь.

Место, где они застряли, аборигены, вполне вероятно, величали заманчивым словом «оазис». Пепел под этим словом с детсадовских времен представлял нечто вроде трех раскидистых пальм, где под листьями-тентами хватает места всем верблюдам, а меж камней, в пальмовой тени, обязательно журчит родник.

Пальмы были, штук пять. Одна даже с подходящими, похожими на опахала, листьями. Но никакого родника в камушках, сплошной песок и мусор. Никаких тебе осколков кувшинов и осыпей древней мозаики, зато до дури грязной пластиковой тары. Из пальмовых стволов торчали крюки, над их предназначением не приходилось ломать голову – для натяжки белых полотнищ, которые Пепел с Витасем в отличие от предусмотрительных бедуинов с собой не захватили.

А вот родник оказался «виртуальным». Пепел сам помочился под одну из пальм, а так как оазис располагался на перекрестии караванных и автомобильных путей, то тут по несколько раз в день кто-то притормаживает на отдых. Пальмам этого хватало.

– Гляди, еще едут, – сказал Витась. – Машины, полные кефали.

Вдалеке показалось желтое облако. Будто бы по пустыне катился шар, слепленный из песка.

– Опять с наклейками, – разочарованно протянул Витась. – Сколько ж нам тут сидеть! До песчаных бурь досидимся! До мучительной жажды!

Белорус приставил ладонь козырьком ко лбу.

– Наши! – Потом, опомнившись, бульбаш хорошенько подумал и исправился, – Ваши.

И он был прав. Родной триколор полоскался над кабиной. К оазису подъезжал «КАМАЗ» без кузова, с выведенным на капоте и на дверцах номером «16» и залепленный трафаретами с названиями фирм-спонсоров. Еще один ловец дорожной удачи, участник ралли «Париж-Дакар». Трогательно, конечно, повстречаться с соотечественниками под палящим солнцем Сахары, но тем все равно налево от оазиса, когда Пеплу нужно направо. Так что помашем ручкой...

С визгом и скрежетом «КАМАЗ» залихватски затормозил перед пальмами. Отпрыгнула дверь, на песок соскочил крепыш в серебристом комбинезоне.

– Эй, селяне! Ду ю спик инглиш? Пурле ву франсе? Шпрехен зи дойч? – гонщик подошел, вытирая пот кепкой, к загадочным восточным людям, восседающим посреди пустыни на покрышках.

– Ай шпрехе бьютифул по-русски, мон колонель, – отозвался Пепел, поправив белую, под обручем бедуинскую накидку на голове. – Ну, и пошто ты к нам явился, голубь?

– Вы что русские?! – ахнул гонщик. – Ну ни хрена себе! Что вы здесь делаете?!

– Да вот, – Пепел обвел рукой оазисное хозяйство, – шайбу гоняем.

– Эй, Петя, вылазь! – закричал крепыш. – Слышь, тут наши!

Он вновь повернулся к людям пустыни.

– Второй раз участвую, но ничего подобного не видел.

– Второй раз – это мало, – наставительно сказал Витась, выводя железкой на песке пятиконечную звезду.

– На этой помойке вода есть? – спросил крепыш.

– Это не помойка, – обиделся Витась. – Это узловой пункт. Что-то вроде города Дно, что в вашей, кстати, Псковской области. Кстати, от Дно полтора часа до Витебска. Дно – железнодорожный узел, а это узел пустынный, барханный, караванный, понял? В Витебске-то бывал?

– Да погоди ты с Витебском, – перебил бульбаша Пепел. – Зачем вам вода, своя что-ли кончилась?

– Да хоть сколько-нибудь, – коренастый гонщик попробовал закурить, но после первой же затяжки выкинул сигарету. – Всю в радиатор залили. Хоть просто горло смочить.

– Горло, говоришь...

Пепел потянулся и взял прислоненную к пальмовому стволу пластиковую двухлитровку. Посмотрел на свет.

– При дележе на четверых, выходит по полстакана. Витась, вытаскивай стакан. А вообще – отстаете, парни, – покачал головой Пепел. – Нехорошо, державу позорите.

– «Татра» с Карелом Лопрайсом и «Татра» бразильца Андре ди Азеведо не проходили? Нет? Тогда все путем, остальные нам не соперники. Нам бы набор гаечных ключей, – это подошел гонщик Петя, долговязый нескладный субъект. При ходьбе он черпал песок носками кед сорок седьмого размера. Петя так и не смог оттереть руки тряпкой и протянул Пеплу и Витасю для пожатия локоть. – Тогда б мигом убрали отрыв. Наши ремонтники заблудились, а первая мастерская теперь только на краю пустыни.

– Набор ключей, говоришь? – Пепел улыбнулся и взглянул на солнце. Белое солнце пустыни подмигнуло ему сверху слепящим бельмом. – А они в автомобиле марки «виллис» водятся?

Гонщик Петя всплеснул руками, похожими на пожарные рукава.

– Они даже в «Оке» водятся. У нас на стоянке свой бедуины сперли. Наверное, ожерелий теперь наделают.