Пепел и крылья

Ашри сильнее сжала руку аллати:

– Но это не возможно…

– Зверь Бездны… стережёт врата… – силы покидали Маан, слова путались и звучали еле слышно. – Не пуская… не выпуская… Ключ…

– Как мне помочь ей? – Эша уже трясла Уну и кричала, пытаясь получить ответ.

Клыкарь попытался оттащить Эшу.

– Успокойся, ты так лишь ускоришь её конец!

Эша оттолкнула его, но слова биста подействовали. Размазывая слёзы одной рукой, второй она продолжала держать аллати за руку.

– Уна, ты должна попытаться…

– Он обещал… пламя… сожги здесь всё дотла…

– Но кто он, Уна, и где его искать?

– Он сам найдёт тебя, – и тут глаза Маан заполнились чёрной масляной слизью. Поймав отблеск фонаря, они зловеще блеснули, и чётким не своим голосом аллати произнесла: – Тьма в каждом из нас, Ашри. Позволь своей вырваться наружу…

Эша отпрянула. Слизь, словно чёрные слёзы, вытекла из уголков глаз Гаруны, побежала по заострившимся скулам. Большие карие глаза, блеснув, погасли. Пелена заволокла их, и Эша почувствовала, как ослабла рука Маан, и жизнь навсегда покинула её тело. Одна лишь улыбка так и осталась на лице аллати. Улыбка, что вселяла веру и надежду в лучшее во всех, кто переступал порог приюта.

– Ответь, Уна!

Эша продолжала трясти бездыханное тело, по щекам бежали слёзы бессилия.

– Отпусти её, – Клыкарь разжал пальцы элвинг. – Это её выбор.

– О чём ты? – зло прохрипела Ашри.

Бист кивнул на сломанную щеколду с внутренней стороны двери.

– Это был её путь избавления от оков Пожирателя.

Эша сжала кулаки, замахнулась.

– Уходи! – крикнула элвинг. – Пока не закончил, как она. Как Аббис, как Рэд… Как все, кто мне дорог…

Но бист крепко держал её за запястья и, притянув, прижал к себе.

– Никуда я больше не уйду, глупая. А то угробишь кого-нибудь другого.

– Тогда отпусти, чтобы я ушла.

– Не сегодня, – грустно улыбнулся Клыкарь и погладил Эшу по спине.

Эша всхлипнула и обмякла:

– Не сегодня.

Она уткнулась лбом в плечо биста и на миг, закрыв глаза, почувствовала себя в безопасности. Словно и не было Пожирателя. Будто всё это был лишь дурной сон. Клыкарь пах дымом и воском. Его уверенность и тепло заставили Эшу поверить в иллюзию. На миг усомниться, что реальный мир существует. Забыть, что за спиной лежит почерневшее тело подруги, а весь город закрыт на карантин, что где-то чёрные ветви вытягивают жизнь из детей, и Бездна пожирает всё, что дорого Ашри. Всего лишь миг, но такой упоительно-притягательный. Словно Песня Чёрного Цветка звучала внутри неё самой, обещая тепло и покой. Эта слабость испугала девушку. Казалось, ещё немного, и она не сможет больше найти силы, чтобы пережить потери и идти вперёд. Стоит ещё дать волю этой фантазии и так долго сдерживаемые слёзы будет не остановить. Её страшило утратить силу, и, сделав шаг, Ашри разорвала объятия.

Клыкарь молчал, в его взгляде было понимание и сожаление. Ашри моргнула и, повернувшись к телу Уны, провела рукой по волосам подруги.

– Я прощаю тебя, Уна, – элвинг закрыла глаза аллати. – Но простишь ли ты меня?

Осмотревшись, на полу Ашри заметила ключик – тот самый, что видела на шее Маан. Нагнувшись, она подобрала его и показала Граву:

– Наверное, выпал из шкатулки, когда ты её разбил. Смотри, как он сделан. Словно миниатюрный символ хранителей Бездны.

Клыкарь повертел ключ в руке.

– Но кто мог это сделать? И что будем делать с приютом?

– Это был её дом, – Ашри прикоснулась к шнурку со звенящими лепестками перламутровых ракушек, висевшему на роге Гаруны, и повязала рядом с ним свой – с белыми перьями. – Мы должны исполнить её просьбу. А ещё… Пусть этот дом станет её последним приютом. И пусть эта башня сгорит дотла. Надежда и вера не дают силы, они лишь делают нас слабее.

Когда она повернулась к Граву, то не чувствовала ничего, кроме жажды мести и холодной решимости. Словно лёд и пламя сплелись в ней воедино.

– Ашри, – Клыкарь хотел было взять девушку за руку, но увидев, как разгораются пламенем сжатые кулаки и огонь расползается до самых локтей, не рискнул. – Давай вызовем псов. Ты же знаешь, что никому, кроме них, нельзя применять пламя в Аббарре.

Элвинг улыбнулась, но в этой улыбке не было радости, как и в холодных горящих глазах.

– И оставить им всё веселье? Вот уж нет!

Ашри вышла в коридор и прикоснулась к стене. На миг чёрный налёт растаял, полумрак рассеялся, и вокруг зазвучал детский смех. Призраки воспоминаний полупрозрачными иллюзиями заскользили вокруг. Играющие в салки дети. Зурри, декламирующий очередную историю, в бумажной короне и плаще из наволочки. Сиола, рисующая цветными мелками сказочных драконов. Уна, заваривающая сбор из ароматных трав. Ашри шла по дому, с этажа на этаж, из комнаты в комнату, прижимая ладонь к стене, прощаясь с этим маленьким кусочком себя.

Сколько она ни пыталась, считать воспоминания с деревянных шкатулок так и не смогла. Словно невидимый барьер отбрасывал её назад.