Пепел и перо

– Что ж, вы знаете капитана, – сказала Морган. – Как только он сможет подняться на ноги, поднимется. Вульф наконец спит. А то он отказывался ложиться, пока Санти не очнулся. Его преданность поражает, однако уверена, он не хочет, чтобы кто-то об этом знал. Типичные мужчины. Вечно беспокоятся о том, что подумают другие.

Морган внезапно улыбнулась, посмотрев прямо на Джесса, и в голове у него опустело. Джесс почти наверняка был уверен, что Морган ему подмигнула, быстро, так что ему, может, лишь почудилось, а затем она вновь отвернулась, чтобы поговорить с Глен.

Джесс вздрогнул, когда Томас опустил свою огромную, сильную руку ему на плечо.

– С этой девушкой, – сказал Томас, – кому-то очень сильно повезет. Надеюсь, что тебе.

– О, отстань, гора ходячая, – проворчал Джесс, хотя и не сердился. На самом-то деле ему стало легче на душе. – Давай найдем ведро и умоемся.

– И поедим.

– Если ты считаешь это едой.

Как только они вымылись и проглотили свой скудный ужин, Джесс скользнул в камеру Морган. Она сидела, скрестив ноги, на своем матрасе, и Джесса до глубины души порадовало то, что она тоже подобрала для себя книгу из огромной коллекции доктора Аскьюто. У нее в руках была биография. Морган улыбнулась, когда увидела Джесса, и закрыла книгу.

– Вот. – Джесс вытащил синее перышко, которое нашел в траве на улице. Перышко казалось редкой красотой в этой тусклой, грязной и серой Филадельфии – склонившееся, но не сломленное. Как только Джесс увидел это перо на своем пути, сразу же понял, что оно создано для Морган. – Видел, Вульф использует перо в качестве закладки. Подумал, лишним не будет.

Когда уставшее лицо Морган озарила улыбка, Джесс почувствовал себя так, словно оказался в лучах солнечного света, согревающего и ослепляющего.

– Спасибо. – Джессу не нравилось, что в следующую секунду улыбка Морган померкла, став задумчивой. Она подвинулась, Джесс сел рядом, и Морган подняла книгу, чтобы ему показать. – Аскьюто сказал, что тоже дал тебе книгу.

– Художественную, – сказал Джесс. Он наблюдал, как Морган неторопливо вертит перышко, а затем касается им щеки. Он представил, какой нежной ощущалась бы ее кожа у него под пальцами, и тут же отвернулся, чтобы не замечтаться. Сейчас не время. Он пришел поговорить о более серьезных вещах. – Ты не сказала, что Бек предложил тебе остаться.

– Он всем нам предложил.

– Не так, как тебе, – сказал Джесс. – Собственный дом? Аскьюто сказал мне.

Она не встретила его взгляд. Продолжила вертеть перышко в руках.

– Ты боишься, что я приму предложение? – Джесс не ответил. Морган наконец рискнула и покосилась на него, и Джесс увидел круги у нее под глазами, темные, как синяки. Темнее, чем вчера. – Не приму. Хотя мысль о настоящем доме и подкупает.

– Здесь небезопасно.

– Я знаю.

– Ты нашла что-нибудь еще в городской ратуше? Какие-нибудь признаки тоннелей?

– Ничего. Я надеялась… но если что-то там и есть, я не увидела. Расскажи мне, как у вас с Томасом дела.

– Еще день или два, и мы закончим нашу работу. Но нам очень нужен этот тоннель.

– Стена почти готова, – сказала Морган. – Я провела рядом с ней сегодня несколько часов. – Она колебалась, почти хотела сказать что-то еще, но Джесс видел ее сомнения.

– Что?

– Ничего.

– Неправда.

– Просто я… – Она умолкла, крутя перышко между пальцами. – То, что я делаю, сложно. Утомительно, признаюсь. И сегодня ощущения были какие-то… другие. Я не могла как следует сконцентрироваться под конец.

– Это все потому, что ты себя изводишь, – сказал Джесс.

– Кто бы говорил. Но все должно быть готово.

Джесс взял ее за руку.

– Морган, – начал он. – У меня нет контрабандистского тоннеля, где я мог бы оставить своим родным послание. Не могу связаться ни с кем за стеной. Снаружи лагерь библиотечных солдат. Даже если тебе удастся ослабить стену, даже если изобретение Томаса сработает, что тогда? Мы отправимся прямо в объятия Библиотеки?

– Знаете, вы оба меня удручаете, – раздался новый голос со стороны двери в камеру. Вошла Глен, уперевшись плечом о решетку. – Простите. Сложно тут разговаривать наедине, учитывая, что стены у нас не просто тонкие, как бумага, а на самом деле из бумаги. – Она была права. Тонюсенькая бумага, вырванная из Бланков, которую Бек предоставил им для того, чтобы сделать из камер настоящие комнаты, не изолировала от звуков. Да и едва ли позволяла создать иллюзию личного пространства. – Над чем на этот раз плачете?

– Что не можем связаться ни с кем за стенами, – сказал Джесс. – Так что нет никакого смысла в побеге, если мы в итоге просто умрем снаружи.

– Веский аргумент, – сказала Глен. – Мы могли бы нарядиться в профессоров и солдат.

– Профессорские мантии обратились в пепел, – заметила Морган. – И, я полагаю, архивариус разместил наши лица уже в каждом Кодексе.

– А что насчет твоих родных? – спросила у Джесса Глен. – Они помогут?

Он пожал плечами, ответив:

– Честно? Я не знаю. Бек собирался написать моему па, но пока ничего не говорил об ответе.

– Но твоя семья знает, что ты здесь.

– Предположительно. Если Бек верен своим словам.

Глен опустилась в неудобную позу на полу, скрестив ноги.